К столику подбежала рыжая такса.
— Ой! — взвизгнула Полина. — Она мне ноги облизывает.
— Китти, перестань! — послышался окрик хозяйки. И Полине: — Китти у меня лесбияночка.
— Пожалуй, я тоже заведу себе таксу–лесбиянку, — тут же решила Полина.
— Хочешь, я буду твоей таксой? — пошутил Руднев.
На десерт им подали нарезанный тонкими ломтиками плод манго с кокосовым мороженым. Уходить не хотелось. И они не уходили.
— Вот вы богатый человек, — сказала Полина. — Вы счастливы?
Руднев покачал головой.
— Деньги не приносят счастья. Удовлетворение — да. Но счастье… Вообще, как только получаешь то, чего хочешь, тут же понимаешь, что хочешь чего–то другого.
— И всё–таки, — не отставала Полина. — Что может тревожить такого богатого человека, как вы?
Руднев не ответил. Глаза его беспокойно перескакивали с предмета на предмет. «Как пугливые птицы», — подумала Полина.
— Пойдёмте в кино, — наконец сказал Руднев.
Они сидели вдвоём в пустом зале и смотрели фильм про то, как мужчина и женщина сидят вдвоём в пустом зале и смотрят фильм про то, как мужчина и женщина сидят вдвоём в пустом зале и… И т. д. Потом экран погас, и киномеханик весело объявил им, что «кина не будет» — в аппарате перегорела лампа.
— А чем всё закончилось? — поинтересовалась Полина.
— Ничем, — ответил парень. — У них у всех тоже лампы перегорели.
Руднев и Полина вышли из кинотеатра. На небе сияли звёзды. Горы, окружающие Новгород или Смоленск, были похожи на спящих чудовищ.
В отеле Руднев распорядился, чтобы ужин подали в номер. Полина выключила свет, зажгла свечи… В комнате царил романтический полумрак. Полина отламывала оплывшие кусочки парафина и жевала.
— Я жую воск, — мечтательно говорила она. — Как в детстве… Тёпленький такой.
Часы тихонько били двенадцать. По радио звучали сентиментальные песенки. Полина и Руднев танцевали. Затем ели, пили, разговаривали…
— Почему вы не женитесь? — спрашивала Полина.
Руднев загадочно улыбался.
— Женщина для меня — это пропасть, в которую я могу смотреть до бесконечности, но никогда не прыгну… Впрочем, — добавлял он, — я был два раза женат.
— Врёте, — лукаво щурилась Полина. — Никогда вы не были женаты.
— Я не вру, — серьёзно отвечал Руднев. — Просто иногда я вспоминаю то, чего не было.
Зазвучала медленная композиция «38 слезинок», и они снова решили потанцевать. Потом опять говорили о женщинах.
— Женщина вызывает во мне благоговение, — признавался Руднев. — Вернее, не сама женщина, а та тайна, которая в ней заключена. Но, конечно, — поправлялся он, — если это красивая женщина.
