Кестер тоже поднялся и, с болью глядя на Анну, теребил в руках длинный золотой шнурок.
– Если ты так ненавидишь меня… если я настолько тебе противен, я… я не могу, не буду больше удерживать тебя… не буду мучить, – запинаясь, тихо заговорил барон, и на глазах его выступили слезы.
– Что? – повернулась к нему Анна.
– Ты свободна. Можешь отправляться хоть сейчас… Бери людей и деньги… Я дам, сколько пожелаешь… – глухо продолжал Кестер.
– Но зачем? Почему? – будто немного даже возмущенно спросила Анна. Все похолодело у нее внутри, когда она представила свой старый, рассыпающийся замок и себя в нем – одинокую, безногую калеку.
– И хотя жизни не будет для меня, если ты уйдешь, быть может, этот мой поступок… быть может, когда-нибудь ты хотя бы поздороваешься со мной, если встретишь на ярмарочной площади, может, коротко улыбнешься и… позволишь навестить тебя, – продолжал Кестер и чувствовал, как торопится, вгрызается в его сердце убийца-тоска.
– Зачем это? Зачем тебе это нужно, Кестер? – и Анна сделала шаг ему навстречу.
Кестер смотрел на нее растерянно и удивленно.
– Я люблю тебя, – признался барон и снова опустил глаза, скрывая слезы.
Пораженная до глубины души таким признанием, а более всего таким искренним, смиренным голосом Кестера, Анна закрыла лицо руками. Она не знала, то ли броситься к барону, то ли вон из покоев. В нерешительности, в каком-то неловком замешательстве Анна сделала несколько шагов назад к выходу, остановилась и вдруг, громко вскрикнув, сжалась, согнулась, пронзенная насквозь длинным острым кинжалом. В дверном проеме прямо за ее спиной возвышалась окутанная с головы до ног плащом фигура. Темная Личность пришла, наконец, проведать Кестера, в тот самый момент, когда он меньше всего этого ожидал.
С громким стоном Кестер бросился к рухнувшей на пол Анне.
– Нет, нет, нет, – рыдал барон, прижимая к себе окровавленное тело баронессы. Еще несколько минут назад он готов был отказаться обладать ею, отпустить ее. Ее, но не свою надежду.
– Однако у тебя был выбор, друг мой. Никто не заставлял тебя ползать перед ней на коленях, – ласково пропел такой знакомый Кестеру голос.
Барон поднял мокрое от слез лицо и увидел, что Темная Личность сбросила капюшон. И будто пропасть разъяли внутри него, будто бросили его в раскаленную лаву, будто, содравши с него прежде кожу, замуровали – в лед. Только что, испытав боль утраты, Кестер думал, что ничто уже не сможет сравниться с этим его горем, с такою его бедой, однако глядя в лицо убийце, он терял сознание, не в силах выдержать нового жестокого удара.
