– Вы все сговорились, наверное? Изводить меня сегодня, – Кестер обратил на сестру такой желанный ею взор.
– Она такая добрая и… слабая. Она не выдержит здесь, не вынесет этого зла, – Карен шагнула навстречу вынырнувшему из темноты брату. – Не мучай ее, Кестер, прошу тебя…
– Да ты что себе позволяешь, тварь? – он грозно двинулся на Карен, вытесняя ее к выходу. – О каком таком зле ты бормочешь, несчастная?! Ты, наверное, совсем потеряла рассудок?
Рассудок Карен и вправду был поврежден еще со времени той страшной казни, которую ей пришлось наблюдать. С трепетом, с отчаянием девушка продолжала:
– Ты приказал мне прислуживать Анне. Но скоро… скоро я не смогу делать этого. Лекарь сказал, вот-вот начнутся роды, на свет, наконец, появится наш ребенок…
– Наш ребенок?! – прорычал Кестер, готовый взорваться от бешенства. Он хотел немедленно задушить сестру, однако не мог заставить себя прикоснуться к ней из-за владевшего им отвращения. – Да если я услышу хоть один только его писк, то утоплю выродка в помоях! И тебя вместе с ним! Убирайся!.. Убирайся и не попадайся мне больше на глаза!
Несколько шагов назад от грозного Кестера – и вот уже Карен ступала по лестнице: плотной пеленой застилали глаза слезы, отекшие, дрожащие ноги не чувствовали опоры; из-за тусклого освещения девушка не могла различить крутого пути и в какой-то момент оступилась и, не удержав равновесия, не успев даже крикнуть, упала, кубарем покатилась вниз. И так жутко колотились о каменные ступени голова ее, руки и ноги, которыми в начале пути она пыталась за что-нибудь ухватиться.
Некоторое время спустя Кестер, наткнувшись на толстое, бесчувственное тело сестры и глянув в ее широко открытые, с чуть тлеющими еще остатками жизни глаза, в брезгливой гримасе скривил лицо, перешагнул и покинул мрачные стены башни.
Он вышел на освещенный ярким солнцем двор и плотно прикрыл за собою тяжелую, скрипучую дверь. Кестер решил последовать совету Гриффита и не смотреть на Анну, по крайней мере, спереди. «Она подчинится, – думал Кестер, – Я заставлю ее», – и не верил сам себе.
* * *
Анна почти не выходила из своих покоев, и даже когда врач сделал ей протез и посоветовал больше двигаться, тренироваться в ходьбе, не стремилась покидать обжитой своей роскошной клетки. Да у нее, на самом деле, и не было в том особенной необходимости.
Самая свежая и вкусная еда, любые лакомства, которые только можно было достать, в изобилии присутствовали на столе баронессы. Каждый день заменялись и пополнялись огромные блюда с тающей во рту, нежнейшей вырезкой, щекочущими острыми ароматами нос сырами, сочными хрустящими фруктами, всевозможными сладостями и, конечно же, кувшины, до краев наполненные выдержанным положенные сроки в подвалах замка вином.
