- Не маленький, - успокоил отца Фешка.
Он пошел в избу и наскоро похлебал щей. Потом обул сапоги, которые носил лишь по праздникам, в холодную погоду и в особых случаях. Теперь был как раз такой случай... Завернув в чистую тряпицу ломоть хлеба, Фешка сунул его в карман: вдруг придется задержаться.
Он шагал по Большой Спасской походкой бывалого человека. А его уверенность основывалась на умении всегда защититься от врагов, которых у него было, впрочем, мало, а приятелей и добрых знакомых - тьма. Однако в этот раз Фешка неожиданно подвергся нападению каких - то пришлых сорванцов. Они с криками выскочили из-за Воскресенских ворот старого городского вала. Первым подбежал босяк лет восьми и стремительно сунул руку прямо в Фешкин карман:
- Гроши е?
- А ну, отвали! - Фешка оттолкнул нахала и увидел, что подбегают еще четверо. Самый рослый из них держал в руке небольшой и довольно не страшный нож. Этот парень - по всему было видно, он вожак - и получил по носу, да так метко, что потекла красная юшка. Остальная шушера растерялась и попятилась. А Фешка отбежал шагов на двадцать и показал противникам загорелый кулачок... Когда горе - грабители остались позади, он надумал завернуть на базар и купить кедровых орешков.
На Торговой площади, возле Захарьевской церкви, был обычный базарный день. В Гостином ряду бродили хозяйки с сумками. Кухарки наметанным глазом определяли, что из провизии получше и подешевле. Продавцы взвешивали покупателям картошку, капусту, репу, огурцы... Фешка подался в сторону Иртыша. Там, возле дровяного рынка, торговали живностью. По воскресеньям бойко шла продажа лошадей, коров, овец, коз. Били по рукам, заключая сделки, купцы и крестьяне, гуртовщики и посадские.
Сейчас здесь лишь молодая татарка продавала ягнят. Да седой вогул принес на продажу корзинку со щенками. Мохнатые комочки скулили и тыкались друг в друга носами.
- Подари, дед, песика... - попросил Фешка. - Ему у меня будет хорошо.
- Это сибирская лайка, - недовольно прошамкал продавец. - Даешь полтинник - бери любого.
- Беру! - воскликнул мальчик, - В долг...
Седобородый потянул руку к палке, и Фешка. не теряя достоинства, удалился. Прежде чем возвращаться в верхний город, он решил прогуляться по нижнему... Из отворенных настежь дверей церкви лились бередящие душу, трогательные голоса хористов. Их пение завлекло Фешку внутрь храма. Присмотревшись, он увидел людей, обступивших гроб: шло отпевание. В звучание хора вплетался плавный речитатив священника:
