Отношения с отцом на втором и третьем году жизни призваны во многом облегчить трудный и конфликтный процесс индивидуализации ребенка, они открывают ему альтернативный опыт отношений, благодаря которому малыш может и должен начать воспринимать себя отдельно от матери. Отношения родителей преподносят ему модель, в какой-то степени утешающее доказательство принципиальной возможности существования независимо от матери и в то же время сохранения с нею добрых и близких отношений. Пример отца учит гибкости в автономно-регрессивных конфликтах и облегчает конфликты с матерью. И если таким образом процесс индивидуализации состоялся, то это означает, что ребенок приобрел способность строить и сохранять одновременно многие зрелые отношения. Психическое отсутствие отца, будь то по причине смерти, развода или, как у Симоны, по причине отхода отца от семьи, отнимает у ребенка эту возможность. Правда, бывает и так, что «третий объект» все же существует — хотя это не обязательно отец, — и он частично восполняет потери. Но бывает и так, что отец живет в семье, поддерживает интенсивные отношения с ребенком, но у него нет любовных отношений с матерью. Конечно, такой отец тоже чрезвычайно важен для ребенка и его развития, но в этом случае отсутствует, во-первых, прогрессивный опыт собственного исключения, когда мать и отец заняты друг другом, и, во-вторых, ребенок видит на примере отца, что освобождение от симбиоза становится синонимом освобождения от отношений. Ребенок общается или с отцом, или с матерью. Одновременные отношения с обоими родителями становятся для него не только трудными, но и взаимоисключающими, в результате чего он по причине своей «неверности» постоянно боится потерять одного из них. Но и все же даже такие отношения могут в большой степени смягчить страхи, связанные с процессом индивидуализации. Однако, если в дальнейшем родители все же расходятся и ребенок чувствует себя целиком во власти матери, он начинает отчаянно обороняться против опасности оказаться ею поглощенным и отчаянно борется за свою автономию, завоеванную, не в последнюю очередь, все же при помощи отца.
Пока отец остается досягаемым, дети — даже те, у которых уже наметились заметные нарушения в объектных отношениях, — часто способны удерживать относительное душевное равновесие без необходимости прибегать к образованию тех или иных невротических симптомов. Но существует и так называемое агрессивное триангулирование, которое вступает в силу, когда между родителями не существует любовных отношений. В переживаниях маленьких детей отсутствие любви соединяется с агрессивностью. Открытие, что родители не только не любят друг друга, но и воюют друг с другом, внушает ребенку — и не только маленькому — огромный страх. Реакции детей на этот страх очень различны. Фигдор приводит один удивительный пример.
