Потом воткнули в песок палки.
— Я — красный, ты — враг, — сказал первый Гиви второму.
— Нет, это я красный, а ты враг.
— Ты Квасхадзе, — снова повторил первый Гиви фамилию, услышанную им дня два назад.
— Ты сам Квасхадзе, — сказал второй Гиви.
Долго смотрели они друг на друга, сидя на корточках, пока щенки не прыгнули на них и не опрокинули обоих в песок.
Потом наконец договорились, соорудили из палочек забор, разложили за ним рядами белые камушки: они, мол, и будут «белые».
И пошла игра, не то в войну, не то в пограничников. Правда, щенки часто нарушали границу и портили палочный забор…
Стало жарко.
В соседнем дворе собаки подняли лай и визг. Сука улизнула куда-то…
Дети все играли. Щенков сморило на солнце, им надоело играть. Они разрыли песочную кучу, уложили во влажный песок розовые животы; высунутые языки щенков прерывисто задышали, словно маленькие легкие. Мальчики тоже разрыли песок и улеглись рядом со щенками.
— Ну, погоди у меня, вот я спущусь сейчас! — грозил из окна дедушка одного Гиви.
— Ну, погоди у меня, вот я спущусь сейчас! — грозил дедушка второго.
Мальчики знали силу дедовских ног и спокойненько продолжали лежать.
К воротам подъехал грузовик. В кузове стояла большая клетка. Из клетки высовывались мокрые собачьи морды.
Во дворе показался сачок, похожий на тот, каким ловят бабочек, только очень большой.
— Ну, сука проклятая — опять сбежала! — закричал мужчина с сачком и прищуренными глазами осмотрел двор. Дети вскочили, прижались друг к другу. Со второго этажа дедушки обоих Гиви грозили вошедшему во двор мужчине палками и что-то шамкали беззубыми ртами, но вой брошенных в клетку собак и стук маленьких сердец заглушал слова.
Мужчина помотал головой, потом, словно нехотя, повел своим большим сачком — и щенки, как орешки, вкатились в сетку. Перекинув сачок через плечо, мужчина, по-прежнему мотая головой, направился к грузовику…
Стало еще жарче.
Расплавленное солнце капля за каплей сочилось на землю…
«Кви-кви, кви-кви», — кричала перепелка с Черепашьего озера…
Капля за каплей стекал с мальчиков пот…
Снова по обеим сторонам подвального коридора блестели куски непрогоревшего угля. Только теперь они уже не были похожи на глаза кошки…
На лестнице один Гиви пробормотал:
— Не бойся, у Джульбарса новые щенки вылупятся.
— «Вылупятся»! Что он — петух, что ли, — пробормотал другой.
Больше они ничего не сказали друг другу. Больше не вспоминали ни о винтовке, ни о танке, ни о револьвере…
