Я сегодня задумался, что конкретно мне стоит ожидать от жизни. И все ли действительно окончательно определились в ней. Пока я вижу лишь четыре возможных пути. Задумаемся, чего я хочу от этой жизни. Вполне логично, уважения и чувства собственной важности. Его можно добиться в каждом направлении. А что ещё?
Шизоидная черта, стремление к постижению трансцендентального. А вот для этого необходима работа над духовным совершенством, спокойствием, осознанностью и любопытством в неземной области. Это реализовать в нашем обществе невозможно. Рано ещё. Тем не менее, пусть даже малыми шажочками, но двигаться в этом направлении надо.
Подобные мысли пришли после назойливого вопроса о добре и зле, в часы ожидания и бесполезной траты времени, каковой, по сути, является львиная доля периода жизни. Если я буду помогать людям закрывать глаза на их невзгоды и повседневные заботы, это может быть и хорошо и плохо. Мне, само собой, всё равно. Пока.
Я решил выйти на улицу подышать свежим воздухом, и обогатить рацион своего мозга притоком кислорода. А также покурить, дабы компенсировать пользу от свежего воздуха, ибо советуют дяди, что всё должно быть в балансе. Деревья, вроде, падать не собирались, так что я решил спокойно пройтись по периметру. Но уже через пару минут задумался и перешёл на более хаотичный маршрут.
Издалека я увидел охранника, он что–то прокричал и помахал другому. После этого он указал рукой куда–то на крышу. Вообще, я редко реагирую на подобные моменты, но, отчего бы не взглянуть, что там.
На краю крыши стоял человек в ботинках и халате. Это была самая высокая точка комплекса. Что–то вроде башни, пристроенной к основному корпусу. Я подбежал как можно ближе.
Парень смотрел вниз, и даже улыбался, хотя, капельки страха на его лице, всё же, можно было разглядеть. Необычное зрелище. Снегопад прекратился, и на улице был штиль. Внизу большая прослойка снега, и высота, не сказать, чтобы смертельная. Но парень вряд ли владеет техникой десантников или паркурщиков.
— Красивый вид! — крикнул он. Я осмотрелся — рядом никого, один побежал внутрь образумить, другие двое суетились, как муравьи — видимо что–то, чем можно было бы воспользоваться, как батутом. Сзади поспевали ещё двое.
Признаться, странное чувство меня охватило. Я никогда не видел самоубийцу, ну либо, по крайней мере, я об этом не знал. Почему–то показалось, что большинство «суицидников» блефуют. Так как рядом со мной не было людей, кроме одного неудачника, зачарованного зрелищем, я решил, что парень обращается ко мне. Кстати, тоже странное дело — в большинстве случаев, а уж, тем более, в таком, большая часть, казалось бы, должна была бы говорить как можно больше, пороть чушь, что им хорошо удаётся, лишь бы, хотя бы протянуть время. Но в этот раз все молчали. И тогда мне даже хотелось засмеяться. Над тем, какими вдруг лохами оказались эти вшивые экстравертишки со своими бесполезными телодвижениями и бессмысленными бесконечными речами.
