— Я думаю, ты и сам знаешь, что многим людям очень трудно пройти через то, через что прошёл ты. — перебил он меня.
— Следили за мной и читали мои переписки дома?
— Ну не я лично, но да, у секретных служб некоторое досье на тебя имеется, — слегка нахмурился он, — я думаю, тебя это не удивит.
— Какие препараты мне подают?
— Прошу прощение за уколы, но некоторые препараты необходимо вводить именно внутримышечно, я, конечно, понимаю что всем было бы приятнее их употреблять перорально, но проходя через ЖКТ многие вещества просто напросто теряют необходимые свойства. Тебе подают глюкозу, селен, витамины, и ещё пару новоизобретённых препаратов, которые пока просто называют P-27 и Sl‑34. Все они уже были испытаны на животных, так что видишь, какую важную роль ты играешь в научном прогрессе?
Я засмеялся. Вот корочник, не пойму он в шутку или в серьёз.
— У–и–у, ну теперь я горд. Буквы в названии препаратов русские или английские? — спросил я.
— Английские, — задумавшись, ответил он.
— Это радует. Однако я всё равно не чувствую никаких изменений…
— …А что ты подразумеваешь под изменениями?
— Всё что не так как было раньше.
— Ну эти вещества открыли совсем недавно, и на разных людей они действуют по–разному, на кого–то вообще не действуют, но и эти особенности организма нам важны.
Я забыл, что хотел спросить, так что спросил самое очевидное:
— Через сколько меня можно будет освободить?
— Через пару недель, — спокойно ответил он.
— Нехило, а я пока был без сознания, успел где–то дать письменное согласие на удержание?
— Нет, — нахмурившись, ответил он, — но в твоём случае тебе всё равно лучше находиться здесь и сотрудничать со мной, ведь за пределами этого объекта у тебя могут быть проблемы с законом. Ты понимаешь о чём я говорю. А здесь тебе ничего не угрожает. Так как теперь ты помогаешь своей родине, и когда ты отсюда выйдешь, у тебя уже не будет проблем. Так что, как видишь, всё в порядке, всё что нужно, это посидеть в нашем учреждении ещё несколько дней…
— Ясно. А что делают эти вещества?
— Стимулируют некоторые отделы мозга. Прошу прощение, давай продолжим беседу попозже?
— Хорошо.
Значит всё, что я делал на воле–волюшке и всё, что я писал в аське, всё–таки отмечало ФСБ. Ну и молодцы, правильно работают, я бы делал точно также — записывать подноготные на каждого человечишку, и никогда этим особо не пользуясь, но чтобы в критическом случае можно было прижать человека. Удобно. Жаль платят им вроде как мало. По крайней мере, я так слышал. Да и покидать страну им, скорее всего, запрещается.
