Андрей крутился, как мог, нагружался сверхурочно, зарабатывал всеми доступными способами. Даже вспомнил юношеское увлечение — саксофон, но денег все равно не хватало.
Уже много месяцев он жил, боясь сделать себе поблажку. Только не раскиснуть! Не расслабиться! Занимал в долг, брал кредит, возвращал. Снова брал, чтобы купить жене препарат — новый, только прошедший клинические испытания, сулящий долгожданную передышку.
И только ночью, когда Алька неспокойно сопела на плече, отдыхая от дневных мучений, накатывало отчаянье. Андрей перебирал её тонкие пальчики, смотрел невидящим взором в пустой потолок и безмолвно взывал к помощи.
Если бы он мог — большой, сильный — передать ей своё здоровье, впустить на кончике шприца капельку своей жизни — о! Как бы разбежалось вражье племя! Его энергия — он уверен! — способна творить чудеса.
Серое утро не приносило облегчения. День был расписан по минутам: больничные кабинеты, процедуры, врачебные консультации. Как итог в конце дня, взгляд Али — потухший, потусторонний. Он видел, как она таяла…
— Малыш, прошу, не сдавайся! Я с тобой! Мы будем бороться!
«Навсегда расстаёмся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумажке простой кружок. —
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него — и потом сотри».
Андрей с раздражением прочитал на обложке имя автора книги, которую читала Аля. — Бродский. Закинул книжку на шкаф — с глаз долой, чтобы не попадалась.
Ничто так не подводит, как отсутствие веры.
Андрей очнулся, когда услышал рядом чьи–то торопливые шаги. Сколько вот так он уже сидит? Увидел немолодую супружескую пару, бегущую, взявшись за руки, по береговой кромке навстречу солнцу.
Он давно заприметил эту парочку. Впервые увидел в холле у барной стойки, когда они с женой выгрузились из такси — стройного загорелого мужчину в майке и спортивных шортах и его густо накрашенную спутницу в коротком, вызывающем, чересчур декольтированном платье. Они сидели в темноте зала и потягивали из высоких бокалов трубочками коктейль, над чем–то смеясь.
Андрей не сразу понял, что привлекло его в странной паре. Просто не оторвать глаз!
Дама откровенно прижималась к спутнику, кокетливо дразня белоснежной улыбкой. Почему–то подумалось, как прекрасно поработал стоматолог, смастерив такую великолепную челюсть. Мог бы не так стараться: зубы сияли на дряблом лице неестественно молодо.
У дамы была выжжена кожа — сморщенный пергамент на обнажённых руках. Пустая, выпитая грудь, вся в глубоких морщинах, лежала почти на коленях. Но спутника это, кажется, не смущало. Он охотно откликался на токующий призыв. Андрей видел, как пару раз рука мужчины шаловливо коснулась её исхудалой коленки.
