Примечательно, что Готард используется как перевал относительно не так уж давно. Римляне и их культура проникали на территорию Гельвеции через перевалы сегодняшнего Граубюндена. Перевалы Фурка и Гримзель, связанные с перевалами кантона Вале, тоже, с исторической точки зрения, более «заслуженные». Готард выделяется лишь близостью к ландшафту национальных истоков, берегам Фирвальдштетского озера[45], и к обладающему драматичной историей, многократно описанному опасному ущелью Шёлленен с Чертовым мостом[46]. Но самое странное, что эта символическая гора — никакая не гора, а седловина между горами, и потому, так сказать, не имеет собственного лица. Гору Маттерхорн, поскольку она представляет собой пластический образ, можно нарисовать, горы Юнгфрау и Пилатус тоже, а вот Готард — нет. На картине Коллера с готардским почтовым дилижансом сама эта невозможность становится эффектным событием. Готард представлен как голубая лакуна в верхней части картины, и в этой лакуне парит легкое облачко. Где должен был бы быть Готард, если бы он был, нет ничего. И, тем не менее, во время Второй мировой войны Готард стал символом сопротивления, а артиллеристы, которые несли там службу, «готардская артиллерия», воспринимались населением как элитные войска Швейцарии. Ведь коллективная фантазия сама выбирает для себя пути, и даже там, где нет вообще ничего, она может сделать символом само это «вообще ничего». Мифическим потенциалом обладает только дорога к Готарду. Гёте сумел ухватить сущность Готарда, в этом его качестве, в четырех строчках, написанных после того, как поэт 21 июня 1775 года пешком преодолел перевал:
Ты с гор на облака у ног взглянул?
Взбирается сквозь них с усильем мул,
Драконы в глубине пещер шипят,
Гремит обвал, и плещет водопад
[47].
Гёте упоминает не черта с его мостом, хотя описывается именно место, связанное с этим преданием[48], а непостижимых первозданных драконов, пугающий доисторический мир, через который должен пройти каждый, кто хочет попасть в радостную и светлую Италию. Однако образ мула связывает это архаическое виде́ние с конкретной практикой тогдашних переходов. Гёте потом многократно описывал навьюченных мулов, которые ежедневно длинными вереницами тянулись через перевал и к чьим шеям подвешивали колокольчики, чтобы они не потерялись во время частых туманов. Первая дорога через Готард для экипажей была открыта только в 1830 году. Гёте ее не видел.
В отличие от настоящих гор с их, можно сказать, вневременным существованием, Готард с самого начала предъявлял людям технические требования. Его история, вплоть до сегодняшнего дня, остается историей инженерного искусства. Уже как место действия предания о черте Готард представлял собой, помимо прочего, и событие прогресса: черт, построивший первый мост, был технически одаренным существом, тогда как местные крестьяне, которые его обманули, подсунув козленка вместо обещанной человеческой души, не имели иных талантов, кроме обычной крестьянской хитрости.
