Проводив девочек, я закрыл дверь, побился с полминуты головой об стену и вернулся на кухню. Бывший бог со справкой сидел на полу в окружении двух пустых пакетов из-под печенья, с налипшими овсяными крошками на подбородке. По крайней мере, довольный и сытый.
Я вернулся к себе в спальню, тупо посмотрел на проломленную весом лошади кровать и раскрыл ноутбук. Мне нужно срочно переключиться на интернет-аукционы, торги и ставки, подлинники и подделки, рубли и доллары, скидки-распродажи антикварного мира. Обычно это успокаивает. Но, похоже, сегодня не мой день…
– Продаётся сабля иранского шаха. Двенадцать миллионов евро. Киев, – дважды перечитал я, пытаясь хоть как-то уложить у себя в голове логику продавца.
На фото красовалась вполне симпатичная поделка с фальшивыми камнями и левыми цитатами из Корана. В лучшем случае работа местного умельца конца двадцатого века. Попытки состарить клинок и кожаные ножны – на уровне декораторов из какого-нибудь провинциального ТЮЗа. И это фуфло за двенадцать миллионов евро?! Он что, решил за свой счет закрыть весь государственный долг Украины?
Следом шёл артиллерийский бебут Златоустовского завода с надписью «За рубку и джигитовку». Это просто песня! Почему не за манёвры на море верхом на лошади, в купальном костюме артиллериста, перед лицом самого государя императора?
Потом было сразу четыре нагана Чапаева, причём, судя по клеймам, три из них выпущены Ижевским заводом уже после смерти легендарного комдива.
Шашки Османа Омарова, Шафа и сыновей, Сидорова, Кондратова, Фокина и братьев Завьяловых – все эти раритеты появляются в торгах практически каждую неделю, так что великие мастера вертятся в своих гробах со скоростью кухонного блендера.
Уровень подделок зашкаливает, но когда удаётся вдруг почти случайно выловить в этом мутном море голый безымянный клинок неизвестного оружейника из села Амузги горного Дагестана – ты победитель! Я предложил блиц-цену и взял лот, не дожидаясь окончания аукциона.
Если очень деликатно почистить кинжал, любуясь совершенством линий, округлостью долов и маленьким бутоновидным клеймом ближе к пяте, то клинок вспыхивает ответной благодарностью. Мастера Кавказа всегда вкладывали душу в свои произведения, никогда не называя их оружием смерти. Такую вещь стоит приберечь, а не кидать на стол диких коллекционеров за тройную цену.
Я быстро проверил собственные продажи. Ставки были, шесть человек торговались за испанскую дагу, кинжал для левой руки и лёгкий иранский топор всадника с металлической рукоятью. Оба предмета были моими трофеями в пограничных стычках у Граней.
