С. 120.)
На том же собрании ко мне пристал подозрительный субъект, предлагавший свои услуги, чтобы ближе познакомиться с Петлюрой и переговорить с ним по какому-то очень важному делу. Этот субъект приходил потом ко мне в гостиницу и рассказывал «под большим секретом», что на Украине работает мощная конспиративная организация в пользу «союзников», располагает значительными средствами и что в ней работает Петлюра.
Я попросил, чтобы этот тип больше ко мне не приходил.
Но на Украине, действительно, начались вскоре выступления крестьян против немцев, когда последние в силу договора с гетманским правительством, приступили к заготовке зерна в деревнях. Все это совпадало с рассказами подозрительного субъекта.
Немцы подавляли сопротивление, не щадя мужицкой крови. Петлюра, конечно, должен был отдавать себе отчет, к чему может привести игра в союзническую ориентацию на крестьянской спине… за тридевять земель от союзников.
И еще была одна гримаса тогдашней украинской действительности.
Около нас еще вертелся какой-то сомнительный субъект ниже среднего роста Этот был ориентации Василия Вышиванного[38] и показался близким к монастырским кругам. Почему-то К. А. Бескровный посоветовал мне пойти в Лавру и познакомиться с живущим там епископом Василием. Большого роста, непомерно тучный, с хохляцкой повадкой речи. Не однажды в разговоре повторял:
– Я дуже-дуже божаю кубаньски спiвы…
Как я понял, это был заранее припасенный кандидат на кубанскую епископскую кафедру. Пришлось грубо оборвать беседу с владыкой и поспешить расстаться с ним. Бескровному я после закатил большой выговор, что так небрежно относится к моему времени.
За нами ухаживали в украинском обществе. Между прочим, присылали почетные билеты в театр.
Был круг украинских сценических деятелей, пытавшихся создать в Киеве свой театр, подобный Московскому художественному театру. Мне пришлось быть на представлении пьесы Винниченко: «Бiлий Biдмедь та Черна Пантера». Недурно, но далеко до театра Станиславского.
А в другом театре, которому покровительствовала жена министра Дорошенко, культивировалось старое «классическое» украинское театральное искусство с героическими пьесами, с шумными батальными картинами, с призывами «до пометы» и пр.
Оборотной стороной театральной медали являлись украинские художественные «кабарэ». Одно из них помещалось в том же здании, где и новый «художественный» театр. Здесь жестоко осмеивали весь маскарад спешной украинизации гетманского периода:
