Неотвратимость | страница 50

— Где там. Не учтет, конечно. Раскаяние раскаянием, но слишком много зла я причинила людям. Пять лет положено по моей статье. И столько же отбуду от первого до последнего звонка, — говорила Ольга.

И тут же спрашивала Павла Ивановича:

— А как вы считаете?

Луч надежды теплился в ней, и она им жила.

Следователю, который вел дело Котовой, куда больше бы подходило по его комплекции быть грузчиком. Но этот крепко сбитый хлопец — его звали Иван Пащенко — смело мог бы подвизаться и на дипломатическом поприще. Во всяком случае, Павел Калитин был в этом твердо убежден.

— Ты, товарищ Калитин, учен-учен, а сер, — поучал Иван. — Что касается Вазина, то его сила — демагогия. И здесь ему со мной тягаться даже смешно. Пойдем к нему вместе подписывать обвинительное заключение. Скажем, мол, вашими мыслями и жили и дышали только, когда сей документ рождали.

— Да Вазин что? Суд — вот что серьезно. И скорей всего безнадежно.

— Суд руководствуется законом, и только законом, и принимает во внимание лишь факты. А факт — вот он. Чистосердечное признание обвиняемой своей вины, которое по нашим законам рассматривается как одно из смягчающих ответственность обстоятельств. На это и давай будем ориентир держать.

Сергей Шлыков давно таил обиду. До такой, степени закрутился Павел со всеми своими неотложными заботами, что не только ни одного вечера не мог уделить другу — обедать и то перестали вместе ходить. Перехватит в буфете чего-нибудь и снова бежит к лифту, на свой четвертый этаж чтобы побыстрее добраться.

— Нет, браток, не отвертишься. Ты благодарность за дело Котовой получил? Получил. И заметь, первую украсившую твою достославную сыскную карьеру. А сие необходимо отметить. Хотя бы скромным товарищеским ужином на паритетных началах. Мы уже не говорим о том, что вообще рабочий день кончился и все благонамеренные совслужащие давно покинули свои конторы. Так что собирайся.

Они зашли к Павлу вчетвером. Конечно, Серега Шлыков и, естественно, Петя Кулешов с Валеркой Венедиктовым, а еще следователь Иван Пащенко, который явно симпатизировал дружному квартету оперативников. Они зашли и встали возле калитинского стола в такие решительные, грозные позы, что оставалось только подчиниться.

— Двинулись.

На улице Горького приглядели кафе поуютней. Как раз освободился удобный столик, стоявший в отдалении, за углом стены. Закусили, справились с графинчиком водки.

Собственно, справилась четверка. Павел не пил — вскоре предстоял чемпионат «Динамо» по борьбе.