— Да в школе вашей их всех поместили, погорельцев-то. Теперь нечего и говорить, запросто квартиры дадут. И сомневаться нечего.
Но Павел ничего этого уже не слышал. До сознания его дошло только: «в школе». Он бросился было назад, потом вернулся, схватил за руку Лиду, кое-как пристроил на одно плечо рюкзак. И они побежали.
Беда приходит верхом, а уходит пешком. Тяжко захворала Елена Михайловна, мать Павла.
— Ты бы мог наконец вести себя как положено сыну, — с горечью сказал осунувшийся, постаревший Иван Георгиевич. — Не только пожар свалил мать в постель. Ты довел ее до такого состояния. Думаешь, она не переживала, не беспокоилась за тебя все эти годы? Не говорила ничего, все в себе держала. Но я-то знаю, чего ей стоили все эти бессонные ночи, которые ты посвящал разным «операциям». Кому нужна твоя бескорыстная лихость? Что выиграет наш закон, если еще один молодой человек падет от ножа разбойника? Существует милиция, ей деньги платят за службу. А почему ты, человек с высшим образованием, без нескольких недель дипломированный юрист, почему именно ты по общественной линии, видите ли, обязан бороться со всей этой нечистью и подвергать свою жизнь опасности?
Прошло несколько месяцев после пожара. Семья Калитиных жила в новой квартире, в только что отстроенном многоэтажном доме в районе Химок. Здесь и начался этот разговор. Как Павлу реагировать на него? Имеет ли он право воспользоваться случаем? Должен ли именно сейчас сказать отцу все, что хотел? А к чему это приведет? Он облегчит свою душу, успокоит совесть. Так? А нервозная обстановка в семье только усугубится.
— Ладно, папа. Позволь мне сейчас не отвечать тебе. Со многим из того, что ты мне сказал, я согласиться никак не могу, хотя и понимаю тебя. Но лучше нам перенести разговор на другой раз. Да и маму тревожить не следует, ты прав. А сам не заметил, как разволновался и голос повысил.
— Повысишь тут, — Иван Георгиевич говорил уже куда более спокойным тоном. — Но откладывать ничего не следует. Тем более, насколько мне известно, потом будет поздно. За тобой последнее слово. Хочешь, считайся с тем, что я тебе скажу, хочешь, нет — ты уже взрослый человек, и давить я на тебя не собираюсь. Не в правилах нашей семьи было это делать и когда вы с сестрой даже подростками были. Но чтобы не беспокоить маму, давай пойдем в парк.
Парк в эти предвечерние часы был почти пуст. Маленьких детей уже увели заботливые родители, а возвратившиеся с работы люди, видно, еще не справились с домашними делами. Было душно. От зданий, от асфальта мостовых и тротуаров, сквозь заслон зеленых полос шло горячее дыхание уставшего за день города. Сели на пустую лавочку. Отец закурил.
