Опаленная молодость | страница 86

Из устных воспоминаний отца о его пребывании в отпуске на родине не могу не упомянуть его встречу с родным братом Степаном на шоссе по дороге к дому. А произошло это так. Отцу понадобилось явиться в районный военкомат в городе Черикове, что в 7 километрах от деревни Журавель. Зачем он ездил, он уже не помнил, но я предполагаю – чтобы сделать отметку в отпускном свидетельстве. На обратном пути он остановил попутный грузовик и взобрался в кузов, полный солдат. Когда показался знакомый перекресток с дорогой на Журавель, отец застучал по кабине и остановил машину. Каково же было его удивление, когда из кабины на костылях выбрался его старший брат Степан. Степан опирался на костыли, поскольку был без одной ноги, которую ему ампутировали в госпитале Орджоникидзе после тяжелого ранения. Узнав из сводок, что деревня Журавель уже освобождена, он настоял на выписке из госпиталя, чтобы поскорее вернуться к жене и четверым детям, пережившим оккупацию, о судьбе которых ничего не знал. Так оба брата-фронтовика встретились, обнялись и зашагали к родному дому. Представляю, как была рада увидеть и второго сына живым наша бабушка! Средний ее сын, Егор, самый любимый, был тогда еще жив, воевал, но в августе 1944-го, через полгода после описываемого события, он погиб. Где его могила – неизвестно до сих пор.

Вот как описывает мой отец эпизод пребывания в родной деревне в 1944 году. Не боюсь повториться в его рассказах, потому что он написал два варианта черновиков, и каждое слово из его черновиков для меня свято. Ведь он в них душу вложил.

«Наступила весна 1944 года, и наш полк отвели на пополнение, а затем перевели во второй эшелон Западного фронта до начала операции «Багратион». Я попросил комбата Николая Коляду походатайствовать перед руководством о предоставлении мне отпуска на 10 дней, чтобы съездить на Могилевщину, восточная часть которой освобождена. Хотелось повидать мать и всех родных, которых я не видел с августа 1939 г., когда был призван в армию. Возможно, они считали меня убитым. Также я не имел сведений о старших братьях Степане и Егоре, ушедших на войну. Живы ли они? Отпуск я получил и поехал в деревню. Поезда от Витебской области до Кричева не ходили, пути были разрушены. Поехал я из Витебской области на восток до Смоленска, а затем уже на юго-запад на попутке через Рославль до Черикова. Линия фронта проходила в 15 км западнее нашей деревни Журавель. В Черикове я посетил свою тетю Парасью, сестру отца, у которой жил в период учебы в школе-семилетке. Дом тети (в районе Заровья в Черикове) был сожжен немцами, как и большинство деревянных домов в городе. Ютилась тетя в крохотной баньке. Из ее семьи в живых остались сын Михаил и старшая дочь Ольга, которая до войны жила в Климовичах. Дом Ольги в Климовичах также был сожжен немцами, поэтому она, переехав к матери в Чериков, жила в той же баньке. На момент моего приезда к ним приехала дочь Ольги Тамара, которая во время войны училась в Москве в университете им. Ломоносова. На ее плечи легла забота о матери и бабушке Парасье. Тамару Чериковский отдел народного образования направил на работу в среднюю школу деревни Малиновка, куда в октябре 1944 года и переехали Тамара и Ольга. Тетя Парасья вскоре умерла.