Выдыхаю, чтобы успокоиться.
– Ты мог позвонить и перенести встречу. Это не создало бы проблемы.
Кажется, мое заявление сразило его. Его лицо побелело, будто подобная мысль и не приходила ему в голову.
Затем выражение его лица становится жестким.
– Я не хотел пропускать сегодняшнюю встречу.
– Но опоздать на нее нормально? – Мне не стоило говорить этого. Не знаю, почему сказала.
Я прочищаю горло. И меняю тактику.
– Почему ты не хотел пропускать сегодняшнюю встречу?
Его взгляд устремляется на стену за моей спиной. Мгновение он молчит. Затем смотрит на меня.
– Потому что хочу покончить с этим. Хочу быть мужчиной, которым был раньше.
– Знаешь, нет ничего плохого в том мужчине, каким ты являешься сейчас. Если исключить механизм преодоления и наигранность, то ты тот же мужчина, каким был.
– Нет, не тот же. – Его голос похож на низкое рычание. Он смотрит в сторону.
– Ладно, Леандро, если хочешь измениться, стать мужчиной, каким был прежде, тебе нужно приложить усилия. И это, – жестом я указываю на него, – не похоже на то, чтобы ты прикладывал усилия.
Его темные глаза устремлены на меня. Челюсть напряжена, кажется, будто она готова раскрошиться.
– Я пришел, разве не так?
– Да. – Я киваю. – Но с опозданием на сорок минут.
Он щурится. Затем смотрит на мои руки, в которых ничего нет.
– Разве вам не нужно делать записи или что-то типа того? – Он подбородком указывает в мою сторону.
– Нет, мне не нужно делать записи. Встреча будет короткой, так как у тебя осталось только двадцать минут. Я запомню все, о чем мы будем говорить. Не беспокойся.
Он хмурится, между его бровей пролегает морщина.
– Вы не будете проводить полный часовой сеанс?
– Нет, я не могу. У меня есть другие пациенты, с которыми назначены встречи, и которым тоже нужна моя помощь.
– Ради всего святого! – рычит он. Наклоняясь вперед, он локтями упирается в бедра и пальцами погружается в черные волосы.
Я даю тишине повиснуть между нами, позволяя ему заговорить, когда он будет готов.
– У меня вчера… был плохой день. – Его голос низкий, он практически шепчет.
– В каком смысле «плохой»?
Он поднимает на меня эти черные глаза, и в них я вижу целый мир боли.
– Плохой, как… я пытался водить свою машину.
– И как все прошло?
Он смеется горьким смехом.
– Никак. Я струсил, как курица. Потом вылез из машины и бейсбольной битой разбил ее к чертям собачьим.
– Как ты себя чувствовал?
– Разнося вдребезги свою машину? Пока разбивал, хорошо. А потом, после всего… чувствовал себя дерьмово, так что я пошел внутрь и разнес все свои гоночные призы.
