Магазинчик оказался небольшим. Он был встроен в первый этаж жилого дома и имел вход с торца.
— «ИП Буцынская Н.М. Гастроном. Часы работы: 8.00–22.00 без перерывов и выходных», — прочёл я на висевшей над входом табличке. — Ты его арендуешь, или это твоя собственность?
— Раньше арендовала, но год назад выкупила, — ответила Наталья.
Её лоб нахмурился, брови свелись к переносице, а лицо приобрело властное, надменное выражение.
— Не удивляйся сейчас моему поведению, — предупредила она. — Персонал нужно держать в ежовых рукавицах. Иначе он разболтается.
Моя спутница решительно открыла дверь. Я последовал за ней.
— Здравствуйте, — угодливо засуетились стоявшие за прилавками продавщицы.
— Карасёва на месте? — командно осведомилась Наталья, проигнорировав обращённые к ней приветствия.
— На месте, Наталья Михайловна, на месте.
Мы направились в подсобку. Моим глазам предстала тесная, тускло освещённая каморка с каким-то невероятным нагромождением разнообразных коробок, ящиков, банок, и прочей другой тары. В её углу, за крошечным письменным столом, восседала полная рыжеватая дама с маленькими круглыми глазками и румяными, выпиравшими наружу, щеками. Заметив нас, она оторвалась от разложенных перед ней накладных, резво вскочила со стула и с любопытством покосилась на меня.
— Здравствуйте, Наталья Михайловна. С приездом. Как отдохнули?
— Хорошо отдохнула, — сухо ответила моя спутница. — Что у нас с товарными запасами?
Карасёва суетливо схватила какой-то журнал.
— Кондитерские изделия не мешает пополнить. Пряников остался всего один ящик. Печенья и того меньше. Карамелек нет вообще. Всё разобрали. По бакалейной группе движение слабое. По алкоголю, как это ни странно, тоже. А вот Владимирские колбасы, которые мы брали на реализацию, пошли. Народ их охотно покупает. Хорошие. Вкусные. Сама пробовала…
Я взирал на свою курортную знакомую и никак не мог избавиться от нашедшего на меня изумления. Такого перевоплощения я не ожидал. От учительницы музыки в ней не осталось и следа. Это была самая настоящая «Businesswomen».
— Да, чуть не забыла, налоговики опять наведывались, — всплеснула руками Карасёва. — Снова нашли, к чему придраться.
Далее последовал красочный рассказ о визите проверяющих, в котором принимало участие всё тело товароведши. Каждая произносимая ею фраза сопровождалась определённым жестом. Я так до конца и не понял, в чём заключалась его суть, но уяснил, что Карасёва была страшно недовольна. В своём возмущении она распыхтелась так, что стала напоминать наседку, которую согнали с высиживаемых ею яиц.
