— Серёжа, я запрещаю тебе ходить к этому месту! — в сердцах бросила она. — Хватит с меня уже и одной потери. Это нехорошее место, понимаешь? Очень нехорошее! Обещай мне, что ты забудешь туда дорогу раз и навсегда.
— Обещаю, — нехотя проговорил я, скрестив при этом за спиной два пальца правой руки…
Над болотом висел туман. Стояла тишина. Я озадаченно повернулся вокруг, недоумевая, как я мог сюда попасть. Вдруг до моих ушей донеслось чьё-то грустное пение. Пленённый красотой мелодии, я медленно пошёл вперед. Кучковатая дымка расступилась, и я оказался на усеянной ромашками поляне. В центре поляны сидела нагая дива. У неё был тонкий, грациозный стан, прекрасные золотистые волосы, миловидное лицо, на котором особенно выделялись широкие голубые глаза. Завидев меня, она перестала петь, приветливо улыбнулась и поманила меня к себе. Покорённый силой её очарования, я подошёл ближе. Но только я хотел спросить её имя, как вокруг меня словно всё перевернулось. Белокурая дива куда-то исчезла, а вместо неё появилась грязная, оборванная замарашка с промасленными, неряшливо распущенными и закрывавшими всё лицо волосами. Я испуганно отступил. Тишину пронзил жуткий крик…
Я проснулся. Наталья, сжавшись в комок, смотрела на окно. Её глаза были выпучены от ужаса.
— Что случилось? — тревожно спросил я.
— К нам кто-то заглядывал, — задыхаясь, прошептала моя курортная знакомая.
Я спрыгнул на пол.
— Теперь этот шутник от меня не уйдёт!
Выскочив из спальни, я в несколько прыжков очутился в прихожей, отбросил щеколду и резко распахнул входную дверь. Меня обдало сыростью. Снаружи клубился густой туман, похожий на тот, который я только что наблюдал во сне. Освещённый луной, он имел тускло-серебристый оттенок. В его глубине маячила чья-то бледная фигура. Вглядевшись в неё, я оторопел. Это был ребёнок. Облачённый в белый саван и окутанный белесой дымкой, он представлялся каким-то полупрозрачным и походил на призрак. Спустя несколько мгновений он исчез. Моя спина покрылась мурашками.
— Эй! — робко позвал я, сделав шаг вперёд. — Эй!
Но фигура больше не появлялась…
Заснуть в ту ночь мне больше не удалось. От обилия последних событий моя голова раздулась, точно воздушный шарик. Загадочное поведение Нигера, выстрелы в лесу, странный сон, леденящее душу видение — всё это сплелось в моих мыслях, словно клубок из липких колючек репея, и представляло собой какой-то беспорядочный, сюрреалистичный калейдоскоп, который мне никак не удавалось преобразовать в цельную, хорошо различимую картину.
