Я перестал стряхивать воду с рук и вопросительно воззрился на неё.
— Разве это написал не он?
Хозяйка помотала головой.
— А кто?
Наталья попыталась усмехнуться, но её натянутая усмешка тут же сменилась гримасой полубезумного напряжения.
Во мне заиграло негодование.
— У кого хватило подлости так злобно подшутить?
Наталья пожала плечами. Я воинственно упёр руки в боки.
— Эх, попадись мне эта сволочь! Ну что за народ!
Моя курортная знакомая поднялась со стула, но, не сделав и трёх шагов, стала беспомощно оседать на пол. Я едва успел её подхватить.
Уложив хозяйку на диван, я сходил в ванную и принёс оттуда полотенце, смоченное холодной водой.
— Спасибо, — слабо улыбнулась Наталья, приложив его ко лбу. — Что-то мне нехорошо. Что-то я немного расклеилась.
Я ободряюще улыбнулся.
— Ничего страшного. Скорее всего, это просто запоздалая реакция на шок.
Я, конечно, не был специалистом в области психиатрии. Но я знал, что такое не редкость. Что болезненная реакция человеческого организма на сильный нервный стресс может проявиться не сразу. Что естественная природная эмоциональная защита какое-то время удерживает её от полного выплеска наружу. Но эта защита очень хрупка. Достаточно одного мало-мальски серьёзного удара, чтобы она раскололась, как яичная скорлупа.
— Тебе лучше сегодня никуда не выходить, — порекомендовал я, с ненавистью думая о том злыдне, у которого хватило скотства на такой выкрутас.
— Нет, нет, — обеспокоенно возразила моя курортная знакомая. — Я сейчас немного полежу и пойду. В этой милиции и не почешутся, если их не пнуть.
Во мне вспыхнул рыцарский огонь.
— Ты останешься дома. А в милицию схожу я. И, уж поверь, пну их не хуже тебя. А может, даже и лучше.
— Не вздумай! — запротестовала Наталья.
Моя инициатива почему-то её обеспокоила. Она пробовала меня отговорить, но я был непреклонен.
— Я пойду, а ты останешься здесь.
— Ладно, — наконец сдалась она. — Только ты не мог бы в дополнение к этому сделать ещё одно важное дело?
— Какое?
— Загляни в магазин, забери у Карасёвой выручку и узнай про товарные остатки. Но много с ней не болтай. Она баба любопытная, сплетничная. Что ни скажешь — сразу разлетится по городу. Нечего всем всё про нас знать.
— Хорошо, — пообещал я и, наскоро одевшись, выбежал из дома.
Дождь стих. Яростно зашвырнув носком ботинка в траву валявшийся на крыльце кусок верёвки, я стёр подошвой введшую меня в заблуждение надпись и направился к калитке.
— Размазня ты, а не сторож! — бросил я, проходя мимо будки, Нигеру. — Проворонил ночью чужого!
