А ещё они будут есть яблоки. Летние, пахнущие теплом, солнцем и сладким мёдом; осенние, несущие аромат богатых урожаев и щедрых даров; и зимние, которые пахнут юностью, дерзко ворвавшейся в снега. За окном метель завьюжит ночь, а у них затрещат поленья в очаге, и тёплый плед на кресле дождётся своего часа; и Хоро сядет к нему на колени и будет трепать его волосы, дразнясь лукавыми взглядами, а Лоуренс будет чистить яблоки, окунать сочные ломтики в плошку с цветочным мёдом и кормить с рук свою яблочную девочку, чья кожа и губы были слаще любого мёда. А потом снова наступит весна, и счастливые года пролетят опавшей листвой множества календарей; и когда придёт время последней в его жизни сделки — он отдаст плату за эти годы и ни о чём не пожалеет.
— Не грусти, принцесса. Сегодня праздник, в конце концов, — он кончиком пальца ободряюще пощекотал её подбородок. — Ну что, вернёмся в гостиницу? А то замёрзнешь.
Хоро медленно подняла на него яркий карминово-яблочный взгляд.
Волчица Хоро Мудрая провела много времени вдали от родины. Большую часть этого времени она была одна — даже среди людской толпы — но не всегда.
Она всегда думала, что смертная жизнь ужасно коротка, а болезни и неприятные стечения обстоятельств чаще всего делают её ещё короче. Поэтому она старалась не особенно привязываться к людям — ведь это почти бессмысленно: длительность горя от их утраты неоспоримо велика в сравнении с короткостью счастья от их обретения. И у неё это получалось. Почти. Исключений было совсем немного.
Молодой охотник, живший неподалёку от Йойтсу. Человек, смерть которого заставила её отправиться в странствия на поиски чего-то, что она не могла себе представить.
Мальчик-крестьянин из Пасро. Человек, смерть которого заставила её держать данное ему обещание на протяжении не одной сотни лет.
Юный священник, присланный в Пасро из столицы. Человек, преждевременная смерть которого сильно поколебала её любовь к церкви.
И странствующий торговец, в телеге которого она укрылась, желая сбежать от неблагодарных жителей опостылевшей деревушки. Крафт Лоуренс, подумала Хоро, глядя в его серые глаза, в лунном свете имевшие тревожный оттенок зимнего моря в дождливый день. Лоуренс, Лоуренс. Печаль моя, надежда и любовь.
Волчица Хоро Мудрая часто годами бродила одна, и порой она чувствовала себя старой, как горы или заповедные леса Йойтсу. Но этим людям удавалось заставить её почувствовать себя… живой. Она сама не сразу это замечала — но рядом с ними она снова чувствовала себя девчонкой, которая только вчера вышла на первую самостоятельную охоту, а совсем ещё недавно гонялась за собственным хвостом. Рядом с ними она не была Хоро Мудрой — она была Хоро. Просто Хоро. Простой смертной, которую любят. С которой хотят быть рядом. Которую принимают такой, какая она есть. Которую хотят защитить от любых бед. Которую никогда не отпустят.
