— Так, так, — перебил Кнут попрошайку, который вполне мог дойти в своих безудержных фантазиях до целой бочки с опарышами, или даже до вороха копчёных крыс. — Ладно, позволю я тебе разочек куснуть, но с условием, что больше просить у меня ты ничего не будешь.
— Как же это так? — ужаснулся Сява. — Как же это не просить? Я же все-таки попрошайка, а не какой-то там критик.
— Ладно, хотя бы три дня. Договорились?
Сява притих, усиленно соображая.
— Иначе ничего не дам, — пригрозил Кнут. — Прямо сейчас всё съем и тогда ты хоть по камню языком молоти.
— Договорились! — поспешно согласился Сява, подскочил поближе и приготовил рот.
Кнут обхватил картошину широкой ладонью так, что наружу высовывалась лишь макушечка. Протянул Сяве.
— На, куси и возрадуйся, но если за палец цапнешь — прибью!
Попрошайка напрягся, казалось, даже зубы его выдвинулись вперёд. Выкусил он очень ловко, до самой сердцевины. Тут же отшмыгнул, ожидая последствий.
Кнут с удивлением осмотрел остатки картошины, что-то в нём взметнулось, вспыхнуло, но тут же потухло. Возможно, от восхищения, а, скорее всего, из-за присутствия Васи. Попрошайка сразу расслабился, разомлел и начал разглагольствовать о том, какой он чудесный, незаменимый, необходимый и вообще полезный во всех отношениях друг, товарищ и брат всем и каждому, и тем и другим, любому и всякому.
Пока вырубала с девицей отыскивали на рынке критика, Сява, как назойливое насекомое, порхал сзади, тряс лохмотьями, руками, бородавками и всё бубнил, бубнил и бубнил…
Культя уже закончил разборки с колхозниками по поводу вкусовых качеств местных продуктов и усердно тужился на глиняном горшке. Закончив процедуру, он с важностью встал, подтянул штаны, неспеша и с достоинством перевязался.
— Что это такое? — заныл колхозник, заглянув в посудину. — Да разве это Кал? Понос один.
— Чем богаты… — ответствовал Культя, перекатывая в руках симпатичную тыквочку.
— Чтоб тебя после смерти вороны не склевали, — выругался труженик полей и огородов. — Чтоб тебя…
Но его попрёков уже никто не слышал.
На другой день Вася объявила собравшимся страдальцам, что у неё появилась потребность давать только одному товарищу Коммунисту, за что тот будет её поить, кормить, защищать и, кроме всего прочего, лелеять. Мужики, изощрённо матерясь, стали расходиться.
Культя влюбленным взглядом ловил каждое движение Васи. Сява заметил это, что-то прикинул и подобрался поближе.
— Хочешь её? — спросил попрошайка напрямик.
