Но я быстро убедился, что с Костомаровым подобные приемы не срабатывают. Он продолжал смотреть на меня по-прежнему настороженно, словно заранее в чем-то подозревая. Впрочем, вскоре я убедился, что так оно и есть.
— Мы с вами еще не беседовали, — произнес Костомаров. — Хотя я давно намеревался это сделать. Да все было некогда.
— Много дел? — поинтересовался я.
— Больше, чем когда я работал в конторе, — усмехнулся начальник службы безопасности. Хотя побеседовать с коллегой всегда особенно интересно.
— С бывшим коллегой, — уточнил я.
Костомаров, не соглашаясь, покачал головой.
— Есть профессии, которые оставляют отпечаток на всю жизнь. Одна из них — наша с вами.
Я подумал, что в каком-то смысле он прав. А уж на нем этот отпечаток просто преогромный.
Костомаров вдруг сощурил глаза.
— А почему вы ушли из конторы?
— Захотелось большей свободы. Там ты не человек, а винтик в огромной машине. В любой момент тебя могут начать завинчивать или отвинчивать. А ты не имеешь никаких прав на возражения.
— В таком случае должен вам проинформировать, что в той конторе, куда вы сейчас попали, действуют еще более жесткие правила.
— Зато здесь, по крайней мере, платят деньги. А, согласитесь, это отчасти меняет ситуацию.
— Меняет, но не принципиально. Или вы это еще не осознали?
Я понял, что допустил оплошность. Мне следовало бы создавать иной имидж, имидж человека, которым движут совсем другие мотивы.
— Знаете, я придерживаюсь жизненного принципа: все, что не происходит, все к лучшему. Раз так жизнь складывается, так тому и быть.
— Не спорю, принцип хороший, — усмехнулся Костомаров, — только как начальник службы безопасности не могу с ним согласиться. По крайней мере, далеко не все, что происходит по линии моего ведомства, можно отнести к лучшему. Вы только что сами убедились, что против нас затевается большая игра. Вы, как мой коллега, должны понимать причины моего беспокойства.
— Костомаров наклонился в мою сторону и в очередной раз бросил на меня пристальный взгляд. Эта его манера смотреть на собеседника, как на потенциального подозреваемого, начала вызывать у меня раздражение. Со мной бы уж мог не играть в эти игры.
— Вы не замечали ничего такого в последнее время? — спросил он.
— Что именно?
— Например, кто-то к вам проявляет повышенный интерес.
Не сказать ли ему об обыске в моей квартире, мелькнула у меня шальная мысль. Разумеется, говорить об этом я не собирался.
— Нет, ничего такого, я бы заметил.
