Но — чем?
У неё дома один компьютер, второй ей как–то ни к чему.
Нет даже телевизора.
Телевизор — он тоже в компьютере.
И музыкальный центр — там же.
Симба входит в комнату, в дальнем углу, в большой чёрной напольной вазе, стоит знакомый букет.
Засохшие мелкие хризантемы, сейчас они блёкло–бурые, а когда–то были жёлтыми, интересно, они всё это время здесь?
Кровать заправлена всё тем же покрывалом, но на нём слой пыли.
Надо снять покрывало, выйти во двор и выхлопать его.
А потом вымыть пол.
И протереть окна.
«Это полная дурь, — думает Симба, — то, что лезет мне в голову, на кой чёрт мне всё это мыть и хлопать, надо уносить ноги, скорее, как можно скорее…»
Покрывало ей, между прочим, никогда не нравилось — слишком уж яркое.
Да ещё с рисунком: большая, ощерившаяся морда тигра.
Ладно бы там слон или какой другой травоядный, а тут — тигр.
Хотя могло быть и хуже.
Серебристые переливающиеся существа со странными волосатыми ушками.
Они сейчас там, за разбитым окном.
Надо только подойти к нему, высунуться наружу и позвать.
Как–нибудь так: фьюить, фьюить…
И тогда они прилетят.
И что–то будет, но пока ей не дано знать — что!
Симба идёт к окну, хотя и понимает, что делать этого не надо.
Эти дурацкие существа, с чего она взяла, что они действительно есть и должны водиться именно там, в лесу на вершине горы?
Гора хорошо видна из этого окна.
Была видна.
Когда Симба появлялась здесь несколько раз в неделю.
Иногда он уходил раньше, а Симбе уходить не хотелось, и она садилась у окна и смотрела на гору.
Не через бинокль, просто так, — бинокль она завела себе позже, уже после того как пометила своё левое запястье.
«Интересно, а вообще–то они показываются на глаза?» — думает Симба.
«И что, они действительно такие — серебристые и переливающиеся?»
«А волосатые ушки — это крылья?»
«И они поют, самое забавное, что они действительно поют, раз в году, скажем, в ночь на Ивана Купала…»
Симбе опять становится тепло — наверное, потому, что надела майку.
Ей больше нечего делать в этой квартире, однако уходить, судя по всему, рано.
Она ещё раз оглядывает кровать, а потом идёт к окну.
Сейчас на улице ночь, но здесь утро, раннее такое утро, и всё залито ослепительным солнечным светом.
На подоконнике толстый слой пыли, даже облокачиваться не хочется.
Хочется другого.
Желание возникает внезапно, и Симба начинает понимать, для чего она здесь.
Она должна встать на подоконник, подняться на цыпочки и взмахнуть руками.
Подпрыгнуть и шагнуть в воздух.
