Вернувшись, граф, прежде всего, привёл себя в порядок и только после этого встретился с дамами в большом зале. Он вежливо поцеловал руку графини, поклонился Луизе и обратился к старшей из женщин:
— Я думаю, миледи, что нет смысла больше откладывать наше бракосочетание с вашей дочерью. Время, как видите, тревожное. И для вас будет гораздо лучше, если вы станете семьёй приверженца короля Эдуарда. Даже если со мной что-либо случится, ведь жизнь воина полна опасностей, вы будете надёжно защищены моим именем. А лучше всего, если в замке появится наследник. Это будет самой хорошей защитой.
— Вы совершенно правы, милорд, — ответила на это графиня, — времена крайне неспокойные, и мы очень тревожились о вас в ваше отсутствие. Мы действительно нуждаемся в вашей защите.
Луиза слушала этот разговор, затаив дыхание. А когда взгляды матери и графа Эдгара обратились к ней, смутилась и покраснела.
— Я не стану возражать, — тихо прошептала она, — я готова.
В глубине чёрных глаз графа промелькнуло что-то похожее на улыбку (или ей показалось?) и он удовлетворённо кивнул головой. День венчания был назначен. Началась подготовка к предстоящему событию. Конечно, срок траура по погибшему графу Ральфу ещё не минул. Однако король не давал им времени на переживания, ему нужно было укреплять свою власть над владениями погибших сторонников Ланкастеров, и он делал это достаточно жёстко.
Бракосочетание состоялось в самом конце лета. И сразу после этого миледи изъявила желание уйти в монастырь. Она с трудом продержалась эти несколько месяцев, понимая, что дочери без неё не справиться. Никто не знал, как рвалось на части её сердце, только по ночам она позволяла себе отдаваться тоске по горячо любимому мужу. Её желанием было уйти от мира, предаться молитвам о его душе и ждать времени, когда она сможет встретиться с любимым на небесах.
Граф Эдгар встретил желание миледи Сесилии с пониманием. Но Луиза была очень огорчена и расстроена решением матери покинуть её. Ну да, она сама превратилась теперь в графиню Бэкхем, но не перестала быть юной неопытной девочкой, привыкшей полагаться на матушку и жить при ней. Ей было страшно входить во взрослую жизнь и принимать на себя всю ответственность. Но пришлось. Миледи Сесилия была тверда в своём решении. Она жалела дочь, на плечи которой ложились теперь все тяготы взрослой жизни, но и защитить её от этого не могла. Жизнь шла вперёд и требовала перемен. Девочке придётся повзрослеть.
