- Сколько тебе лет? – спросил он.
- Семнадцать, - она ела, отламывая маленькие кусочки. – Я осталась одна в двенадцать лет. А певицы растут быстро.
Он отклонился, уже не чувствуя голод. И налил себе еще вина.
- Двенадцать лет. Это так мало, - он разглядывал изящный изгиб ее бровей, ее щеки и линию шеи.
- Многие наложницы приходят во дворец в этом возрасте. Нас считают готовыми, как только начинаются месячные, - она взглянула в его глаза. – А сколько вам лет?
- Я пришел во дворец в шестнадцать. И пробыл тут уже два года.
- Только восемнадцать? – удивилась она. – А ведете себя так, словно на десять лет старше.
Он рассмеялся.
- Молодость – не преимущество во дворце. Мне проще казаться старше своих лет.
- Что случилось с вашими руками? – она коснулась одного из пальцев. Костяшки были сбитыми, он вздрогнул.
- Ничего, - улыбнулся он.
Серебряный Феникс смотрела на него так, словно могла читать мысли, а потом постучала кончиком пальца по своей чашке. Он наполнил ее вином.
- Вы скучаете по своей семье? – спросила она.
Вопрос удивил его. Он покинул ферму семь лет назад. Отец – сильный и мускулистый. Мать выглядела старше своих лет из-за постоянной работы. И от заботы за пятью детьми. Она была самой красивой в их деревне. Но Чжун Йе видел ее красоту, только когда она улыбалась, а случалось это редко. Его братья и сестры, с которыми он боролся за еду каждый раз.
- Там не было будущего, - зачем грустить? Он никогда не вернется.
Она кивнула.
- Я пыталась упросить родителей оставить меня, старалась быть полезной, чтобы остаться. Но я была третьей дочерью.
Дальше объяснять и не нужно было. Родители продали ее в публичный дом, когда ей исполнилось двенадцать, и с того момента она была для них мертвой. Они долго сидели в тишине, она гоняла еду по тарелке.
Он дотронулся до ее свободной руки.
- Мы ведь можем быть друзьями? Это ведь почти как семья?
Ее рот приоткрылся, она сияющими глазами посмотрела на него. И улыбнулась. И Чжун Йе потерял себя, не в силах отвести взгляд, пока она не пожала его ладонь. Только тогда он улыбнулся в ответ.
Он проснулся с ужасной головной болью следующим утром. Свесив ноги с кровати, он ругал себя и закрывал лицо руками. Они говорили до раннего утра, пока Серебряный Феникс не вспомнила о времени. Он проводил ее к ее комнате. Он помнил ее прикосновение, словно все еще держал ее за руку. Он раскрыл ладонь. Ему не приснилось, что они ходили рука об руку?
Чжун Йе покачал головой и скривился. Ему нужно лекарство, чтобы приступить к работе. Солнце указывало, что уже не меньше полудня. Он снова выругался. Все уже собрались при дворе, а то и разошлись. Сяо Мао сидел недалеко от его комнаты, играя со сверчком в бамбуковой клетке. Он вскочил на ноги и поклонился.
