Дру Альгаф осторожно поправил подушки, прислушался к его дыханию и поднял взгляд на Шу.
— До завтра хватит, Ваше Высочество. — Он покачал головой и протянул ей зеленую склянку, предварительно вынув пробку. — Вот, выпейте. Два глотка.
Шуалейда подрагивающими руками взяла бутылочку, отпила, капнув темно-коричневой жидкостью на голубой муслин юбки, и сморщилась.
— Спасибо, дру Альгаф, — еле слышно поблагодарила гнома. — Не знаю, что бы мы делали без вас.
Дру Альгаф Бродерик пожал плечами и вздохнул.
— Все то же самое, Ваше Высочество, все то же самое. Мои настойки все равно уже не помогают. А вам надо немедленно в постель. Нельзя так себя выжимать.
Теперь пожала плечами Шуалейда и поднялась, тяжело опершись на подлокотник. Гном распахнул перед ней дверь и поклонился.
Шу улыбнулась, глядя мимо него: она думала о свадьбе Кея.
Отец прав, надо женить его на Таис сейчас. Но для того, чтобы объявить о помолвке, нужно собрать два десятка шеров и иностранного посла — закон требует независимого наблюдателя. Пока мятеж не подавлен, об этом и речи быть не может. Отец и так еле жив, известие о беспорядках убьет его. Нет. Придется подождать, пока Гильдия сделает свое дело, и только тогда думать о свадьбе. О, если бы Шу могла сама отправиться на север! Вряд ли этот Пророк так силен, что заморочит голову магу-дуо…
— До завтра, дру Альгаф, — попрощалась она, переступая порог.
В малом кабинете, примыкающем к спальне, маялся, пытаясь читать какие-то бумаги, сухощавый низкорослый шер. Едва открылась дверь, он вскочил и бросился к Шуалейде.
«Ну? Как он?» — спрашивали глаза королевского секретаря.
— Без изменений, шер Блум. Не пускайте никого, кроме Дарниша, Флома и Ахшедина, — повторила Шуалейда то же, что говорила всю эту неделю и всю предыдущую, с тех пор, как пришли вести с севера.
Огонек надежды в глазах шера угас. Он съежился и кивнул. Шуалейда попрощалась и покинула королевские покои: твердым шагом, гордо расправив плечи.
— А, вот и наша дорогая сестра, — раздался властный, глубокий голос старшей принцессы.
Шу коротко поздоровалась, не глядя на сестру и отметив только, что ей повезло — Ристана явилась одна, без придворного мага. Значит, еще не приехал.
— Замаливаете грехи перед Светлой? — Ристана загородила дорогу широкими атласными юбками, за ней клином выстроились верные фрейлины. — Это из-за вас Его Величество занедужил!
Шу равнодушно пожала плечами. Сил спорить и что-то доказывать не было — Ристана все равно не поверит, что отца отравил её обожаемый Бастерхази. Доказательств-то нет. Придворные не поверят тем более, от них так и несет страхом и ненавистью.
