Агдам с ужасом наблюдал за моими действиями.
Я рассматривал, висевшую на вешалке куртку.
— Ау, хватит в прятки играть. Всё равно разыщу.
— А ведь здесь висит только одна куртка, Агдам, обрати внимание, только одна. Это наводит на размышления, правда?
Агдам, не мигая, смотрел на меня.
— Ведь это по твоей части, Агдам. Думать у нас ты мастак. Вот и думай, к чему все эти события. Вся эта цепь, если можно так выразиться.
— Ну где же вы, друзья мои, — нежно сказал я, открывая шкаф. На мгновение оторопел, потом, пятясь, отступил на несколько шагов.
С необычайной отчётливостью я начал слышать окружающие звуки: тихий шелест дождя, дыхание Агдама и своё собственное, тиканье часов на моей руке. Казалось, я слышу биение своего сердца и даже шум крови, бегущей по венам и артериям.
— Ну что ты скажешь на это? — спросил я, наблюдая как звуки улетают прочь.
Мой друг побледнел и стоял с видом человека, готового немедленно рухнуть в обморок.
— Вот так всегда, — размышлял я, — сила бизона и хрупкие нервы.
— Это и есть твой Женя? — спросил я.
— Нет, — через силу ответил Агдам.
— Точно, — кивнул я, — это парень из параллельного класса, имя из головы вылетело. Ты случайно не помнишь?
— Нет, — протянул Агдам, пытаясь расстегнуть душивший его воротник.
— Нет так нет, — я подошёл к шкафу и присел на корточки перед открытой дверцей.
Парень, лежавший на куче старого тряпья, выглядел как живой, но всё говорило о том, что это не так. Веки подняты и чёрные зрачки уставились прямо на нас. Рот приоткрыт. Тёмная чёлка на лбу оттеняет неестественную белизну лица. Полулежит, опираясь на заднюю стенку шкафа.
— На нём свитер, — сказал я, — значит на вешалке его куртка.
— Да, — механически сказал Агдам более уверенным тоном. Чувствовалось, он приходит в себя. В этом мне пришлось убедиться, когда я протянул руку, чтобы коснуться трупа.
— Не трогай его, — взвизгнул Агдам.
— Это ещё почему? — полюбопытствовал я.
— Ничего нельзя трогать до прибытия полиции, — нашёл он вескую причину для оправдания страха и отвращения перед мертвецом.
— Да ну, — сказал я, дотрагиваясь до руки мертвеца. Холодная как лёд, пульса, разумеется, нет, но один факт меня удивил и насторожил.
— Послушай, друг, ты ведь умный. Так ответь мне на один вопрос. Если труп холодный, то это значит, что он умер давно. Так?
— Наверное так.
— А если он умер давно, то у него должно начаться трупное окоченение. Так?
— Так.
Я встал и резко дёрнул мертвеца за плечо. Он мягко завалился на бок, правая рука упала, касаясь пальцами пола. Больше всего мертвец напоминал тюк с бельём.
