— Ты о чем?
Я отодвинул тарелку.
— Почему всегда первый начинаю я?
На мгновение тишина в её глазах уступила место столь свойственной ей насмешливости.
— Так уж повелось. Ты высекаешь идеи, а я их разжигаю и не даю потухнуть.
— Но именно ты пригласила меня на ту студенческую вечеринку.
— Я всего лишь произнесла вслух то, что хотел сказать ты.
— Ты была слишком красива для меня.
— А сейчас?
— Сейчас особенно и еще более недостижима.
Аня отвела взгляд.
— Надо помыть посуду.
Я отвернулся к окну и закурил.
Дождь еле моросил.
Можно пойти подышать весенним воздухом. А можно было и не ходить, смотря по настроению. Я прислушался к своему настроению. Оно молчало. Но молчало так многозначительно, что я всё же решил прогуляться.
Я вышел на крыльцо и с удовольствием вдохнул свежий майский воздух, вкусный после дождя.
Налево пойдешь речку найдешь, направо пойдешь в лес попадешь, впереди луг, позади деревня. Передо мной лежал весь мир. Если бы нас поразила обычная эпидемия, то мы действительно могли стать родоначальниками нового человечества. Но у нас, как и у всех выживших, никогда не будет детей и нам предстоит медленное мучительное увядание.
В первый раз я пожалел, что был не один. С глаз долой из сердца вон. Одному проще. Я бы начал говорить сам с собой, потом вообще разучился разговаривать и сошел с ума, одичал бы как бешеный Робинзон. Никаких проблем. А вдвоем нам предстоит ещё лет 30–40 одиноких, безысходных лет. Значит мы все динозавры, а не первобытные люди.
— Жена табу, все динозавры,
Пошли бы все к такой-то…
Ничего не придумывалось. Пива на меня нет.
Нет, не могу я наслаждаться красотами природы, только ещё больше настроение испортилось.
Я вернулся в кухню.
Аня стояла, облокотившись о стол и следуя моему примеру, смотрела в окно.
Я остановился в дверях.
— Интересно!
— Да.
Аня не повернулась в мою сторону.
— Вдруг всё прошло! Понимаешь, я часто думаю, что если то был единовременный разрушительный импульс, а не постоянное воздействие. Что если всё прошло, а мы не знаем.
— Это легко выяснить, — тихо сказала Аня.
— Да, только мы можем не узнать результата эксперимента. Как ученый, я с этим не согласен.
Я прошелся по кухне, с небрежным навыком обтекая фигуру жены.
— А знаешь, что я думаю, — сказала Аня.
— Нет, что?
— Я думаю, что люди женятся не только для того, чтобы делить горе и радость пополам, но иногда для того, чтобы удваивать радость и горе друг для друга.
Я провел пальцем по холодильнику. Разумеется, он не работал, но мы по привычке хранили в нём те продукты, что собирались сегодня съесть.
