— Сам знаешь, что не выйдет. Боря был пижоном. На его машине хорошо красоваться перед друзьями, но по бездорожью не пройдёт. Нужна “Нива” или “Джип”.
— Здорово! Два взрослых интеллигентных человека спокойно планируют угон.
— Называй это вступлением в права наследства.
Мне эта идея очень понравилась.
— Хорошо, будем считать, что мы получили в наследство целый город.
— Иди, но будь осторожен. Могут быть и другие наследники.
Я обшарил все пустые квартиры. Но я был не единственный, кому пришла в голову такая мысль. Я выходил из очередной квартиры, когда услышал осторожные шаги на лестнице. Сверху спускался какой-то человек. Он тоже услышал меня. Шаги замерли. Некоторое время мы молча стояли, ждали неизвестно чего. Я уже собрался окликнуть его, но шаги застучали по лестнице, и через мгновение хлопнула дверь. В прошлой жизни мы были соседями. Но сейчас представляли друг для друга смертельную угрозу, причем без всякого оружия и злого умысла обеих сторон.
Я вздохнул. Человек человеку волк или, точнее, человек человеку вирус.
Я собрал пять связок ключей, на которых были ключи от машины. В другие подъезды решил не соваться. Это чужая территория.
Аня посмотрела на мой улов и стиснула зубы. После трехдневного отпуска её воля вышла на работу.
— Ничего, — сказала жена, — в нашем дворе есть “джип” и пара “нив”. Осталось найти их. Должно же нам повезти.
— Ночью.
— Ночью.
Несмотря на протесты, Аня решила пойти со мной. За последние дни успела соскучиться по деятельности и теперь рвалась в бой.
Мы вышли из подъезда и поняли, что совершенно напрасно опасались неприятностей. Опасность была одна. Упасть в темноте и сломать ногу. Тьма кромешная.
Снег и несколько свечек в окнах немного оживляли обстановку. А то начало казаться, что мы в той самой пресловутой темной комнате, где не следует искать никаких кошек.
Аня светила фонариком, а я методично сбивал топором замки с гаражей.
Я так и ждал, что на одном из балконов, появится мужик в трусах и майке, с ружьем в волосатых руках. Хорошо, сделаем скидку на зиму — пусть на нем будут еще ушанка и валенки. Он заорёт благим матом, или просто матом и пальнет в нас из ружья. Конечно промажет. Пули будут высекать искры в железных дверях, оставлять выщерблены в кирпичных стенах совсем рядом с нами. И тогда я хладнокровно достану из-под пальто обрез и одной рукой направлю на мужика.
— Счастливо оставаться, козел!
Я мотнул головой. Привидится же такое! На самом деле полная скучища. Аня права. Люди полностью деморализованы. И, скорее всего, большинство погибших приходится не на Новый Год, а на утреннюю опохмелку, когда крякнули те, кто выжил ночью. Пустили пьяную слезу, пожали руки на прощание, и теперь будут вечно лежать мерзлые и заспиртованные.
