— Ничего не обойдется. Беременность сама собой не рассасывается. Значит, будем делать аборт. Бери инструменты и пошли. А если обойдётся, — Аня остановилась в дверях, — если обойдётся, извинимся за беспокойство, вернем ружьё, угостим пивом и будет полный хэппи-энд. Конец фильма.
— Как бы он сейчас не настал, этот конец, вместе с Гитлер капут, — ворчал я, засовывая за пояс и прикрыв сверху рубашкой небольшой плотницкий топор.
Аня настаивала, чтобы я нес его в руках, но здесь я проявил твердость. Я и так чувствовал себя по дурацки. Не хватает только играть в “Пятницу 13”. Крадучись подниматься по лестнице с топором в руках, как какой-нибудь пошлый маньяк-убийца! Я представил, что взбираюсь по лестнице с топором наперевес, а все соседи застыли у глазков, и тихо смеются над этим придурком, крутят пальцем у виска.
Эта картина была так ярка, что я невольно остановился.
Аня отомкнула замок, повернулась ко мне и яростно сверкнула глазами.
— Если ты всё ещё думаешь, что это игра, пойди в кладовку и посмотри, что осталось от наших лучших друзей.
— Пошли.
Все же мы вступили в освещенный коридор с некоторой опаской. Не знаю, чего мы боялись, то ли кучи трупов на лестнице, то ли чертей с вилами, но коридор был абсолютно пуст и безмолвен. За дверьми тишина, никаких криков, музыки или чего-то еще. Просто ничего.
Только на следующем этаже в одной из квартир грохотала одинокая музыка. Мы переглянулись. Соседи ещё не знали о случившемся и предавались разгулу или праздновали конец света и тоже предавались разгулу.
Я пожал плечами. Хоть кому-то весело. Впрочем, возможно некому было выключить музыку, но об этом варианте очень не хотелось думать.
Мы поднялись на седьмой этаж и остановились перед нужной дверью.
После некоторых колебаний и ободряющего взгляда Ани, я нажал на звонок. Я поймал себя на том, что судорожно нащупываю под одеждой лезвие топора. Конечно, мы знали Гавриловых не первый год, но трудно представить, как поведут себя люди в такой ситуации. Может, двинут чем-нибудь по голове и засолят на чёрный день.
Я снова нажал на звонок и держал кнопку, не переставая, достаточно долго, чтобы разбудить даже мертвого. Шутка, о Боже, это просто шутка, не надо никаких мертвых.
За дверью раздались шаркающие шаги.
Мы напряглись.
По спине стекала струйка пота. Я вытер руки о рубашку. Они в этом очень нуждались.
— Кто там, мать вашу… всех…козлы!
Голос был вусмерть пьяный, но вполне узнаваемый.
— Костя, это мы Сорокины, с пятого — Аня взяла инициативу в свои руки. — Мы…
