— Что, к губернатору ворвалась и начала допрашивать с пристрастием? — предположила я вполне серьезно.
— Кирыч, у него же охрана, а я слабая девушка, — укоризненно заметила она.
— А что? Я бы не удивилась.
— В общем, не отвлекай меня, а то я сейчас все забуду…
Далее Янка поведала весьма путанную историю о том, как она разыскала своего знакомого с забавным именем Газинур, который с свою очередь отсидел пять лет с бывшим одноклассником Ковалева Серегой по кличке Щебень. От количества ненужной мне информации глаза съехались у переносицы, но когда Янка начала рассказывать о своих сомнительных знакомствах, я на подругу начала взирать с сомнением.
— Это мой сосед, — закатила она глаза.
— Не важно. Ну и что там в конце концов? Ты встретилась со своим… Газинуром?
— Ага.
— Хватит испытывать мое терпение!
— В общем, сначала он ничего рассказывать не хотел. Делал вид, что сплетни — это бабье дело. Как же, ага! Едва открыл рот, остановиться уже не смог, едва ноги унесла от его болтовни. Еще и на свидание звал, ага…
— Ты опять отвлекаешься, — напомнила я.
— Извини, накопилось. Так вот, если слегка сократить его рассказ и выбросить то, что уже рассказала Катька, со слов сокамерника Газинура получается следующее: Ковалев в школе засранцем вовсе не был. Щебень охотно рассказывал о теперь уже популярном Ковалеве. Утверждает, что тот был тихоней, себе на уме. Отличник, даже ботаник, соображал отлично. Ну или это по сравнению со Щебнем, он же по себе судил о Ковалевской сообразительности. Но потом с парнем что-то стряслось, то ли в компанию какую попал, то ли еще что. В общем, дрался, ругался, перечил всем подряд. Как будто взорвался. А что? Парни часто бунтуют в подростковом возрасте.
— И что потом?
— Потом папаша его из школы забрал и определил то ли в интернат, то ли еще куда. Никто не знает. А потом парень и вовсе пропал. Но Щебень утверждает, что отношения у них в семье и правда не ладились, и это еще мягко сказано. А еще он говорил, что Ковалев по сути хороший парень.
— Ну по сравнению с сидящим Щебнем то конечно, — заметила я.
— Зря ты так, может он не виноват?
— Раз сидит, значит виноват.
— Отличная у тебя позиция, Кирыч.
— Нормальная. Твой Щебень больше ничего интересного не рассказал?
— Это все, — пожала плечами подруга.
Не знаю, пригодится ли мне когда-нибудь информация о школьных годах господина Ковалева, но на всякий случай в памяти я ее отложила. Правда, пока не знаю, на кой мне сдались его школьные годы. В конце концов, какая разница, каким он был десятилетия назад, если сейчас все в один голос утверждают, что он редкая сволочь?
