Она обмолвясь заменила,
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
— Так, — сказал Гуров, — я действительно вспомнил, что мы таки официально не переходили на «ты». Как насчет выпить на брудершафт? Кажется, никогда этого не делал.
— С удовольствием. Мне тоже давно не приходилось пить брудершафт.
Гуров плеснул в бокалы вина, Катя приподнялась — и они переплели руки и сделали по глотку.
Потом Катя по–хозяйски взяла Гурова за уши обеими руками — и во время поцелуя он опять пережил потрясение. Что такое особенное, так сказать, «технически» делала Катя, он понять не мог. Но результат был фантастический — по интенсивности ощущений близкий к оргазму. В голове образовалась чудесная, звонкая, эйфорическая пустота. И опять он ощутил странную вибрацию, ритм которой на этот раз совпадал с нежными касаниями Катиного языка.
— Ну ни хуя ж себе! — заплетающимся языком восхитился Гуров, когда Катя сделала паузу. — Солнышко, а можно, я немножко лягу?
Катя засмеялась.
— Забавно теперь переходить с джентльменами на «ты»: тут же начинают обкладывать хуями и говорить двусмысленности.
Несколько часов, которые они провели вместе, были, пожалуй, лучшими из всех, что когда–либо проводил Гуров с женщинами. И дело было отнюдь не только в тех удивительных ощущениях, которые Катя умудрялась извлекать из его организма. Ему просто было с ней хорошо. Все время.
Половину денег Катя ему вернула. Когда он попытался отказаться, Катя вздохнула и абсолютно убедительным командным голосом сказала:
— Серый, харэ выебываться. Тема закрыта. Всосал?
Пришлось покориться.
Одеваясь, он заметил еще одно ее удивительное качество: умение необыкновенно быстро двигаться. Вот он надел плащ — и вот Катя уже прижалась к нему:
— Ты ведь придешь опять?
— Приду, — пообещал он.
Прийти опять очень хотелось уже завтра. Однако был в судьбе Гурова неприятный опыт: лет в тридцать он чуть было не стал алкоголиком. С тех пор старался придерживаться правила: если что–то тебя очень притягивает — постарайся сделать паузу. На всякий случай.
Паузу он смог затянуть почти на четыре дня. Когда на четвертый день вечером набирал номер Кати, поймал себя на том, что волнуется — ну, примерно, как лет тридцать назад волновался, назначая первые в своей жизни свидания.
Катя узнала его сразу. Голос ее был нейтрально–приветлив, что называется, профессионален — что почему–то Гурова неприятно покоробило. Впрочем, она согласилась принять его немедленно.
Первые минуты встречи были такими же натянутыми, как и телефонный разговор, — Катя с небольшими вариациями прокручивала дубль их первой встречи: профессиональная очаровательная улыбка, профессионально любезно поблагодарила, что пришел, профессионально восхитилась чудными лилиями. Они сели в гостиной выпить вина …
