<...>На башне в Изреэле стоял сторож. Увидел он, что движется скопище людей и передал:
– Вижу я скопище!
И велел Ехорам:
– Возьми всадника и вышли им навстречу. Пусть спросит: "С миром ли?"
Выехал всадник навстречу Еху и сказал:
–Так говорит король: "С миром ли ты?"
Ответил Еху:
– Что тебе до мира! Поворачивай лучше за мной.
<...> И опять доложил сторож:
– Доехал посланный, но не возвращается.
Тогда послал король второго всадника. Тот поехал к ним и сказал:
– Так говорит король: "С миром ли ты?"
Ответил Еху:
– Что тебе до мира! Поворачивай лучше за мной.
<...> И вновь доложил сторож:
– Доехал и этот, да не возвращается. А ход колесниц – как у Еху бен-Нимши, ведь тот ездит стремительно!
Тогда велел Ехорам:
– Запрягай!
И запрягли колесницу его.
И выступил Ехорам, король Израильский, и Ахазия, король Иудейский, – каждый на колеснице своей. Они выступили навстречу Еху и встретились с ним на поле Навота-изреэлянина.
И было: когда увидел Ехорам Еху, то закричал:
– С миром ли, Еху?
Несомненно, Ехорам уже догадался о путче, тем более, что заметил в приближающемся строе обоих только что предавших его вестовых. Но храбрец-король спешит навстречу главе заговорщиков, чтобы посмотреть тому в глаза. Враги сближаются. Ехорам, как было принято, выкрикивает: "С миром ли, Еху?", то есть "С чем пожаловал, Еху?"
А тому необходимо выиграть минуты, чтобы приблизиться на выстрел из лука.
Военную технику в I тысячелетии до н.э. современные учёные описывают так: "Стрельба из лука была очень затруднена необходимостью одной рукой держать поводья лошади. Конникам удавалось стрелять только в определённые моменты, когда можно было отпустить поводья"[16].
Еху тянет время, мямлит что-то невразумительное, а сам уже прицеливается в своего короля.
Сказал он:
– Какой мир при любодействе Изевели, матери твоей, да при множестве волхований её?
И только теперь до Ехорама доходит вся серьёзность положения. Он предупреждает криком Ахазию и бросается за подмогой.
Поздно!
<...> И повернул Ехорам назад, и крикнул Ахазии: "Измена, Ахазия!"
А Еху натянул лук рукою своею и поразил Ехорама между плеч его. И вышла стрела из сердца его, и пал он на колени в колеснице своей.
Пролилась первая кровь. Путч начался.
Еху в седле оборачивается к верному Бидкару, напоминая, как они, два молодых телохранителя короля Ахава, стояли здесь, на этом самом поле, когда побивали камнями несчастного Навота: "Помнишь?" А вчера посланец пророка передал ему, Еху, поручение отомстить проклятому королевскому семейству. И, указывая на труп Ехорама, сына Ахава, Еху приказывает:
