В ходе изысканий со мной произошло несколько случаев.
Готовясь к экспедиции, я в Ленинграде купил одноствольное ружье за 220 рублей и все время носил с собой за плечами. Охотился по случаю. Собаки в партии отсутствовали и поэтому настоящей охоты не могло быть. Первым трофеем был глухарь. Однажды, шел по звериной тропе. И вдруг в 10 м из ямы торчит голова глухаря. Я выстрелил, ранил его и добил прикладом. Красавец глухарь (черный с белой подкладкой и красным гребнем) весил около 8 кг, имел в длину около 2‑х м (держишь на вытянутой руке за ноги, а голова касается земли). Были и другие трофеи в виде глухарок и рябчиков. Рябчиков было так много, что из–за экономии дроби стрелял сразу в нескольких, сидящих в створе. Изредка, находясь вдали от трассы, блуждал. Приходилось заставить себя остановиться, сориентироваться на местности по странам света (по солнцу, деревьям), выбрать направление и медленно двигаться к трассе.
Произошел забавный случай со сбросом груза с самолета. На основной базе я подготовил для сброса в нужное время зимнюю шапку и дробь. Дробь положил в нарукавники, их — в шапку, а шапку — в сумку. Когда произошел сброс и принесли мне сумку, то в ней была дыра, ухо от шапки оторвано, а дробь отсутствовала. Я попросил показать то место, откуда взяли сумку. Раскопал мох и обнаружил дробь в нарукавниках.
В конце участка, на 200-том км возник пожар и палатки сгорели. Несмотря на наступления зимы с морозами до 30-ти градусов, палатки не отапливались. Наконец, сбросили металлические печки. Под руководством старшего рабочего, выполняющего функции завхоза, две большие палатки соединили и на стыке поставили печку. В палатки набилось много народу, включая бывших заключенных, которые крутились около печки, все время подбрасывали дрова и довели печку до белого каления. Ни какие уговоры не действовали. Впервые все разделись (сняли верхнюю одежду). Жара как в бане. И вдруг в середине ночи палатки вспыхнули синим пламенем, и мы оказались под открытым небом. Мороз. Светят звезды. Рвутся уложенные в карманы палатки патроны.
Оставшиеся работы в течения месяца выполняли, ночуя под открытым небом. Залезаешь во всей одежде и сапогах в собачий мешок. Накрываешься сверху плащом. Забываешься часа на два. Сбрасываешь обледенелый плащ и греешься у костра. Утром как пьяный идешь на работу.
В конце участка из–за плохой погоды задерживался сброс продовольствия. Решили принести мясо лося, убитого и разделанного в 15-ти км от стоянки. Рано утром я с рабочим отправился за мясом. Пошли по засечкам. В предполагаемом месте долго курсировали взад и вперед, пока не обнаружили обрубленное на высоте 10-ти м дерево и деревянный помост на нем с разделанной тушей лося, накрытой шкурой. Рядом валялась лестница. Наступили сумерки. Решили заночевать. Набрали сухостоя, развели костер и легли на бревна. Начался сильный снегопад. Фуфайки промокли и их стали сушить над костром. Проведя бессонную ночь, набрали в мешки мясо и двинулись в обратный путь. В конце пути решили сократить путь и пошли не в обход, а по трассе. На пути ручей. Переправы нет. Возвращаться нет сил. Пошли вброд. Ледяная вода по горло. Выскочили и побежали. В двух километрах оказались палатки начальника партии и Карпинского. Если бы не случайно оказавшиеся палатки, наша участь была бы незавидной.
