— Ну, знаешь ли, Мери… — начал было я.
— Разве это так уж предосудительно, мой милый, — перебила Мери, — высказаться иногда с полной откровенностью? Мать даже сказала мне как-то, что половая проблема — это тяжкое бремя, которое должна влачить женщина.
— Ну, знаешь ли, Мери!
— И ты был влюблен в нашу мать, как Эдип.
— В мире нет ничего более священного, чем мать, и я не намерен молча сидеть и…
— Дорогой мой, но почему бы нам не поговорить свободно и откровенно? Это же забавно.
— Не нахожу ничего забавного в том, чтобы обливать грязью родителей.
— А родители тут ни при чем, Гарри. Наши чувства к ним, как и наша взаимная антипатия, были подсознательными. Мы ненавидели друг друга, потому что соперничали из-за любви к матери.
— Боже, да не было у меня к тебе никакой ненависти, Мери! Я всегда очень любил тебя.
— Все эти чувства перепутались в нас. И я любила тебя, но вместе с тем и ненавидела.
— О чем это ты говоришь, Мери?
— Я посещаю доктора Стенвика, и он дал мне немало ценных советов, как обращаться с Джимми.
— А что с Джимми? Вы не ладите?
— Речь идет не о Джиме. Я была влюблена в отца, а ты в мать. Тебя же я и любила и ненавидела.
Я все больше и больше приходил к выводу, что мы выпили лишнего. Мери снова начала смеяться. Я отодвинул свой бокал. Я боялся, что сейчас придет Джим.
— Мери, да ты пьяна! — воскликнул я.
— Черта с два! Ты помнишь, как я запустила в тебя камнем в Норт-Харборе? А все потому, что была влюблена в тебя так же, как Мери Шелли — была влюблена в Перси Биши. — Я промолчал. Мери взглянула на носки своих сапог и продолжала: — Самое забавное состоит в том, что все мы испытывали друг к другу определенные чувства, но не отдавали себе в них отчета.
Наш разговор был, конечно, очень странным, но он ничем не отличался от того, что я слышу теперь, когда каждый может без стеснения говорить все, что взбредет в голову.
— Послушай, Мери, но наша семья была вполне нормальной.
— А я и не говорила, что наша семья была ненормальной. Ведь это же вполне естественно влюбляться в своих родителей, и я хочу только сказать с полной откровенностью, что мне многое не нравилось в их поведении. Они оказались никудышными воспитателями.
— Подожди минутку, Мери!
— А зачем ждать? Я осуждаю не только наших родителей, но и всех родителей вообще. Большинство из них глупы, ленивы и невежественны. Я обвиняю их только в том, что они ничему нас не научили. Человек, провозгласивший заповедь, что дети должны уважать родителей, сам оказался бессильным справиться с собственными детьми. К тому же поколение наших родителей совершенно не учитывало половую проблему.
