— Папа!
— Что, пап? Блудный сын, нашел себе цимборика — бастарда австрийского, думаешь, тельца упитанного тебе зарежу, ибо сын мой пропадал и нашелся? А он с Адольфом по Европе гулял.
— Тату, вы можете не уважать господина Адольфа, но на еду не грешите! Это продобеспечение старшины Украинского войска.
Старик все еще мрачно смотрел на сына, но взгляд его, потеплевший, когда разглядел знаки отличия на униформе: трезубцы на пуговицах и украинские правительственные награды: на шее Гетманский Крест первой степени — награда, которую нетрудно увидеть в старшины любого рода войск, побывал на фронте; так же, как не редкость Казацкий Крест на груди шеренговых и подстаршин или Княжий Крест на мундирах генеральной старшины. Но еще на Дмитровых груди блестело чудо редкое из редких — награда, которую имеют только отчаянные и которую дают за выполнение неимоверно трудных задач — на черно-красной ленте висел знак особой доблести — серебряная медаль восьмигранная «Ночь Зализняка».
— Много человеческой крови пролил за эту шпильку? — спросил старый пацифист молодого милитариста.
— Папа, — уже спокойно ответил Дмитрий, наполняя рюмки коньяком, — людей не убивал, врагов — уничтожал.
— А кто твои враги, парень?
— Враги Украины, папа.
— А немцы, выходит, приятели?
— Немцы, тату, помогли Украине избавиться от большевиков, а нам здесь — румын. И поляков в Галиции уже нет.
— А цена, сынок, цена тебе не снится по ночам?
— Наши страдания, тату, веками не снились никому — ни полякам, ни москалям, ни цивилизованным англо-французам. Настало наше время! Украина будет Империей Трех Морей!
— Каких еще морей, двоечнику по географии?
— Будущая Украина будет доминировать в Черном море, папа?
— Будет, это ее историческое право.
— А Беларусь попросится под нашу руку, когда кацапы начнут наседать?
— Очевидно, попросится.
— А Балтия, в частности Литва, не захотят быть в зоне государственных интересов Украины?
— С какой бы это стати?
— Беда заставит!
— А, тогда да, попросятся, — доктор Теофил наконец впервые с тех пор, как встретился с сыном, улыбнулся.
— А если прибалты попросятся, то мы им откажем?
— Да где там.
— А теперь, папа, считайте моря.
— Черное — раз, Балтийское — два, третьего не досчитаюсь.
— Считайте дальше, папа. Москалей разбито?
— Разбито, но все равно какая-то Россия будет.
— Будет. Почему бы ей не быть, но захочет быть в составе этой России Кубань?
— Не может она этого хотеть!
— Итак. А за ней и Дон, и Ставропольщина, и Надтерещина. А теперь скажите, тату, кавказские народы захотят самостийности?
