Вытерев рукавом слезы и водрузив монокль на привычное место, Дорченкий немного успокоился.
– Ты правда не хотела подвергать нас опасности?
– Конечно же, нет, – абсолютно искренне ответила девушка и, притянув к себе, обняла приятеля.
Ему этого было вполне достаточно. Слегка повеселев, он даже улыбнулся, а потом вновь обеспокоенно покосился на пробивающийся сквозь туман лучик света.
– Но что же нам теперь делать?
Предводительница слегка отстранилась, посмотрела на свои руки, скрытые перчатками, и поникшим голосом произнесла:
– Будем держаться вместе, а когда представится возможность, сбежим.
– И это твой план? – в глазах изобретателя появилась паника.
– Замооолчите я ваааам сказал. – Внезапно возникший ихтиан заставил Дорченского нервно вздрогнуть. – Здесь оченьььь опаснооо, – с придыханием несколько раз повторил представитель подводного народа. Его серая с отливом кожа стала почти черной. Вытянув вперед длинную псиную морду, он приставил большой палец к своим огромным губам и достаточно громко цыкнул. Затем его плечистая фигура мгновенно растворилась в пустоте.
– Почему он нас постоянно пугает? – обиженно поинтересовался Ян.
– Потому что ты непроходимый тупица! Они не пугают, а предупреждают. Думаешь, им охота встречаться с предками моря? – открыв глаза, спокойно объяснил унд.
– Ты что же не спал? И все это время притворялся?!
– Заснешь тут с вами. То шепчетесь, то жалуетесь… Ссколько можно? Чтоб вы там не говорили, а выбираться нам придется не с поверхности, а из Шептуна. И это в лучшем случае, – рассудительно заявил Крутс.
– Постой, постой, – остановила его Ульга. – Что ты там говорил про предков?
Унд дернул головой и попытался изобразить улыбку.
– Знаешь, я хоть и не особо изучал историю Нескучного моря, но стыдно не знать таких элементарных вещей. Мы, почитай, как полвека живем бок о бок с подводным народом. А еще боремся за их права…
– Хватит разглагольствовать. Рассказывай лучше, – шикнула предводительница.
Устроившись поудобнее, Унд скрестил руки на груди и не спеша начал:
– Нечеловеки, как мы привыкли называть ихтианов, сильнее нас почитают своих прародителей. Скажу больше, они настолько тесно связаны с ними и настолько сильно боятся их гнева, что особые места гибели являются для них запретными территориями. Они верят в бессмертие внутреннего «я», и считают, что, погибнув насильственной смертью, это самое «я» помнит только боль и отчаянье. Понимаете? Ихтианы безумно боятся призраков собственных прародителей. А туман, по их мнению, как магнит притягивает умерших предков. Дым – это духи прошлого.
