Бабушка кряхтит.
— На какие деньги, я спрашиваю, ты покупаешь водку?
— У тебя, Нина, не беру! — отвечает бабушка.
— Откуда же ты берешь? Ну, откуда — позволь полюбопытствовать? Ты что, работаешь, что ли? Или пенсию получаешь? Или, может, Жорж тебе наследство оставил?
— Если бы он оставил наследство, ноги моей тут не было бы! Стала бы я у тебя просить.
— Думаешь, я не замечаю, как ты меня обсчитываешь на каждой покупке? Нет, как вам это нравится! — мучаешься, экономишь, во всем себе отказываешь, а эта мерзавка пьянствует и угощается деликатесами! Воровка старая!..
— Мать не воровка! Мать есть мать!
— Мать! — Мама хватает бабушку за кофту, кофта расстегивается. — Поганая пьяница! — Она собирает в кулак бабушкину рубаху и то тянет бабушку к себе, то отталкивает.
Бабушка вскрикивает, взмахивает руками, пенсне соскакивает у нее с носа и раскачивается на шнурке, зацепленном за ухо. Рубаха трескается, бабушка шлепается на пол.
— Ой! — вырывается у меня.
Мама наклоняется и заглядывает под стол. Лицо у нее потное и белое.
— Это ты? Что ты тут делаешь?!
— Ничего, — отвечаю я и потихоньку выползаю из-под стола с другой стороны.
Бабушка, кряхтя и плача, подымается с пола, запахивает разорванную рубаху, прячет в карман пенсне. Слезы текут у нее по морщинам, как по желобкам. Мама забирает бутылку и уходит. Бабушка ложится на свой сундук и отворачивается к стенке. Так она лежит до вечера.
Вечером мама ставит на стол ужин и зовет ее:
— Садись есть, старая пьяница.
Бабушка ворочается, но не встает.
— Будешь жрать или нет?
— Нет!
— Дело твое. Была бы честь предложена — от убытка бог избавил.
Мы с мамой сидим и едим, а бабушка ворочается на сундуке. Вот она приподымается, слазит с сундука, выходит из комнаты. Мама перестает есть, прислушивается, кладет ложку и тоже выходит.
Через минуту они возвращаются — мама тащит бабушку за шиворот, толкает к сундуку и запирает дверь на замок.
— Что ты мне не даешь в уборную сходить! — плачет бабушка.
— Я видела, в какую уборную ты ходишь! Кинулась жаловаться!
— Нельзя с человеком поговорить?
— Нельзя! Нашла себе собеседника! Вчера еще вообще не разговаривали — если мне память не изменяет.
— А сегодня помырылись! — Бабушка снова направляется к двери.
— Куда?! Я тебе пойду! — Мама снова отшвыривает бабушку к сундуку. — Не хочешь жрать — сиди так.
— Ничего, Ниноленьки, — всхлипывает бабушка. — У тебя у самой дочь растет. Отольются тебе мои слезы…
— Ты меня не пугай! — Мама стучит кулаком по столу. — Покуда я тебя кормлю и одеваю, будь добра, веди себя по-человечески!
