— Это ты, Светинька? — кряхтит бабушка. — Ты моей шапки не видала?
Она всегда ходит в ватной шапке, даже когда жарко. И всегда теряет ее. Кофту с юбкой она не может потерять, потому что никогда их не снимает, даже ночью, а шапка падает у нее с головы и теряется. Бабушка вечно ее ищет.
— Ох-ох-ох… Надо в город слетать — шапки нигде не найду, пропади она пропадом!
— Она, бабушка, у тебя уже пропала.
— Старость — не радость! Доживешь, Светинька, внученька, до моих лет — узнаешь. Ох-хох-хох…
— А сколько тебе лет?
— Много, внученька, много… Не дай Бог… Старость хуже смерти. Все отнимет — и красоту, и память… Я, бывало, смотрела на старух и не верила, что такая буду. А стала еще хуже их…
— Ты не хуже, — утешаю я. — Ты — хорошая. — Я обнимаю ее за шею. Кожа у нее на шее мягкая-мягкая.
— Пусти, внученька. Вот она, проклятая! — Бабушка вытаскивает шапку из-за сундука, отряхивает, напяливает на голову, берет в обе руки кошелки и уходит.
Мы с мамой теперь не ходим по магазинам — все приносит бабушка. И подыматься пешком на шестой этаж теперь не нужно. Пустили лифт, и мы ездим на лифте. В кабинке есть зеркало. А внизу около лифта сидит лифтерша — иногда тетя Дуся, иногда тетя Глаша. Они сидят и смотрят, чтобы в подъезд не заходили чужие. На столике у них стоит телефон — чтобы звонить в милицию, если зайдет чужой. А по вечерам они запирают наружную дверь на ключ и вяжут кружевные скатерти из белых тонких ниток.
Я сижу на перекладине под столом. Входит бабушка. Я ее вижу, а она меня нет. Бабушка ставит на пол кошелки, топчется возле сундука, потом нагибается, засовывает руку в карман — рука прячется по локоть, но еще не достает дна. Бабушка собирает юбку гармошкой и тогда вытаскивает из кармана бутылку. Соскабливает сургуч с пробки, несколько раз ударяет ладонью по донышку — пробка выскакивает. Бабушка пьет из горлышка.
Входит мама. Бабушка моментально опускает бутылку в карман.
— Что у тебя там?
— Где, Ниноленьки?
— В кармане.
— Ничего нету. — Бабушка похлопывает себя по ноге. — Видишь, пусто.
Мама ощупывает ее юбку и вытаскивает бутылку.
— Так!.. Прекрасно! Четвертинка. Только пьянства мне тут не хватало.
— Что ты, Ниноленьки! Какое пьянство? Не приведи Бог!
— Что — не приведи бог? Что — не приведи бог! Жрешь водку, как последний извозчик!
— Где водка? Ты думала, это водка? Это не водка. Это святая вода. Я в церкви была.
Мама нюхает святую воду.
— Что ты из меня идиотку делаешь! Я же вижу, что это водка! На какие средства ты пьянствуешь?
