— Ты просто впала в детство! — Мама оглядывается на меня и начинает говорить по-французски.
Бабушка тоже отвечает по-французски, но все равно они продолжают кричать и ругаться. Потом мама хлопает дверью и уходит, а бабушка остается плакать на сундуке.
Победа!
— Окна открывайте! — кричит тетя Настя. — Велели все окна открыть — чтобы от салюта не полопались!
— Что значит — открыть? — возмущается мама. — Что сейчас, лето, что ли? Ночью пять градусов на улице! Какие-то дурацкие фокусы!
Ананьевы и Луцкие не ложатся спать — ждут, когда по радио объявят конец войны. Наина Ивановна тоже не ложится, но она не ложится и в другие дни.
— Сумасшедшие! — говорит мама. — Чтобы из-за этого ночь не спать! Объявят — не сегодня, так завтра, какая разница? И что оно, собственно, изменит — это объявление?..
Салют! Люди стоят на тротуарах и на мостовой, в небе пляшут лучи прожекторов, плывут разноцветные букеты…
Победа! На улицах гремит музыка, продают воздушные шары.
— Мама, купи мне шарик, — прошу я.
— Не болтай глупостей! Пустая трата денег — через минуту лопнет, и все.
Папа прислал в письме розу, сорванную в Берлине второго мая. Скоро он вернется к нам.
Бабушка одалживает у Наины Ивановны ведро, набирает в него воды, снимает с себя юбку и принимается мыть пол. Под юбкой у нее длинные белые штаны с большим разрезом сзади.
— Бабушка, у тебя все видно, — говорю я.
— А, Светинька, глупости! — отвечает бабушка. — Это Жоржа кальсоны. Я их задом наперед надеваю. Мне так удобнее.
Входит мама.
— Что такое? Что ты выдумала? Кто тебя просил? Прекрати сейчас же!
— Нельзя, Нина, — отвечает бабушка, продолжая возить тряпкой по полу. — Смотры, какая грязь!
— Какая грязь! При чем тут грязь! — сердится мама. — Это не твое дело! Паркетные полы не моют!
— Что значит — не моют? Свиньи не моют. А человек, где живет, должен мыть!
— Я тебе говорю — паркетные полы не моют! Их только натирают. Ты что, забыла, как к нам приходили полотеры?
— То было раньше. А теперь надо мыть, — не сдается бабушка.
— Я тебе запрещаю! Понимаешь? Запрещаю распоряжаться в моем доме! Грязь!.. Ты мне хуже грязь развезла! Старая дура… Вечные фокусы.
— Мать — не дура, — возражает бабушка, продолжая продвигаться с тряпкой к двери. — Мать есть мать!
— Ах, так! — говорит мама, выхватывая у нее из рук тряпку. — Не трогай! Не смей! Еще бороться со мной будет!.. Попробуй только прикоснись к ведру — я его тебе на голову надену!
— Хорошо, — говорит бабушка, обтирая руки о кальсоны Жоржа и отступая к своему сундуку. — Хорошо! Если ты хочешь, чтобы мы стали как свиньи, пусть!
