Тетя Лера останавливает машину, пододвигает к себе коробки и принимается набивать кукол ватой. Вначале она набивает руки, потом продевает их в туловище, набивает туловище, перетягивает верхнюю часть ниткой — получается голова.
— А в районном суде мне так и сказали: «Напрасно вы теряете время, „Правде“ наперекор никто не пойдет». Буквально все смотрят как на сумасшедшую. Так что не знаю… Последняя надежда на Верховный республики…
— Да, — говорит Лера Сергеевна, — закон что дышло, куда поворотил, туда и вышло… На, держи. — Она подает мне куклу.
Я дергаю куклу за руки — одна рука становится длинной-предлинной, а другая совсем коротенькой.
— Надо идти, — говорит мама, но продолжает сидеть. — Если бы можно было лечь и сдохнуть…
— Сдохнуть успеем… — вздыхает Лера Сергеевна.
В Верховном республики нам тоже отказали. Но есть еще один Верховный — самый-самый Верховный.
— Последняя инстанция, — говорит мама. — Я всякую надежду потеряла. Если и там откажут, тогда уж не знаю… Что ж — пускай выкидывают, я никуда не двинусь. Пускай хоть волоком волокут. Лягу под забором и сдохну.
— Нина Владимировна! Вы что, не слышите? Вставайте, воздушная тревога! — кричит тетя Наташа.
— О, господи боже мой… — Мама садится на постели. — В Красноуфимске хоть этого не знали…
Откуда-то издалека подымается свист, с каждым мгновением он делается страшней и пронзительней.
Тетя Наташа с Верочкой на руках выбегает из квартиры, за ней следом уходит Наина Ивановна. Мама одевается, топчется возле кровати, потом, вспомнив о чем-то, отправляется на кухню.
— Мама! Пойдем скорей!
— Подожди, не дури голову… Куда же я ее положила? Что за несчастье… Не хватает только вообще остаться без ничего. Надень пальто.
Свист превращается в невыносимый вой.
— Мама!.. — прошу я.
— Подожди… Что-то еще хотела взять… Не помню…
Может, хоть спрятаться куда-нибудь? Залезть под кровать?
— Ну где ты? Куда ты вечно исчезаешь? — бормочет мама. — Что ты там потеряла? Пошли.
Мы спускаемся по лестнице. Я не могу идти, ноги от страха цепляются за ступеньки.
Вой несется сверху, гонится за нами. Мама тащит меня за руку.
Убежище — это несколько больших комнат с низким потолком, толстыми железными дверями и белыми стенами. И очень высокими порогами, через которые мне не перебраться. Мама переволакивает меня за руку. Посреди каждой комнаты стоят столы, на столах спят дети.
— Нина Владимировна! — зовет тетя Лера. — Наконец-то вы! Я уже беспокоилась, куда вы запропастились.
