Справедливости ради надо отметить, что бедняга Финеас лишился довольно большой части мозга, причем того отдела, который как раз отвечает за социальные навыки, так что, наверное, неудивительно, что его мозг оказался не в состоянии компенсировать утрату лобных долей, перенеся свойственные им функции в какой-то другой отдел. Тем не менее выяснилось, что мозг даже взрослого человека куда пластичнее, чем мы предполагали раньше. Разумеется, эта пластичность имеет предел, однако есть данные, что некоторые отделы мозга обладают способностью разрастаться или уменьшаться в размерах. Одно из первых свидетельств этого было получено при изучении буроголовой гаички. Каждую осень эти птички запасают семена на период зимней бескормицы. Обнаружилось, что у птиц данного вида ежегодно происходит сезонный рост, а затем регрессия гиппокампа – крошечной части мозга, которая участвует в создании пространственных карт, помогающих нам ориентироваться на местности – и конечно же находить ранее спрятанные вещи.
Вдохновившись этими данными, Элеонор Мэгуайр решила обследовать лондонских таксистов – и обнаружила у них увеличенный гиппокамп (или, по крайней мере, одну долю гиппокампа) по сравнению с показателями обычных людей. Водители черных лондонских такси уникальны в своем роде: в течение четырех лет они проходят специальное обучение и в результате практически полностью осваивают карту города, представляющую собой весьма запутанную систему улиц (точнее говоря, отсутствие всякой системы). Эти знания проверяются с помощью особых тестов, и только после них таксисты имеют право приступить к работе. Дальнейшие исследования, проведенные Мэгуайр и ее группой, привели к выводам, что у работающих таксистов гиппокамп больше среднего потому, что он увеличился от активной работы, а не потому, что в ходе тестов попросту отсеялись кандидаты с недостаточно развитым гиппокампом.
Все это свидетельствует о том, что мозг способен адаптироваться и, возможно, даже восстанавливаться под влиянием внешних обстоятельств. Коль скоро птицы и таксисты умеют подстраивать размер отдельных частей своего мозга под топографические потребности, то почему различные виды животных не могут увеличивать или уменьшать те отделы своего мозга, которые отвечают за разумный выбор пары, – в зависимости от того, какая модель брачных отношений им нужна? Тогда пожизненные моногамы могли бы избавляться от всех этих дорогостоящих и лишних отделов мозга после того, как нашли себе пару, и жить без забот на половинной мощности своего мозга. Таким образом, в итоге у них оказывался бы
