— Как мило с его стороны, — язвит Уилл, когда пыль окутывает машину. — Кому-то придется с утра ее отполировать.
Он медленно выкатывается на дорогу, сигналя остальным на прощание. Холли со смехом качает головой, наблюдая за таким поворотом событий, а Уилл вроде ничего и не замечает, так что я успокаиваюсь. Спустя минуту он увеличивает скорость, и маневры быстроходного автомобиля по серпантину вынуждают меня вцепиться в подлокотник.
— Слишком быстро? — интересуется Уилл, когда я с шумом втягиваю воздух во время одного особенно крутого поворота.
— Нет, — вру я сквозь стиснутые зубы. Немного погодя привыкаю к скорости и потихоньку расслабляюсь. — Хорошая машина?
— Очень, — отвечает Уилл, с улыбкой косясь на меня.
— Следи за дорогой!
Он хмыкает.
— Какую машину ты водишь в Штатах?
— Вообще-то, никакую, — признаюсь я.
— Я думал, в Америке без руля никуда.
— Если бы могла, водила бы одну из таких. — Я подаюсь вперед и провожу пальцем по приборной панели.
— Нравится?
— Классный цвет.
— Типично девчачий ответ.
— Ну, еще у нее шикарный внешний вид, — быстро добавляю я. — И мотор звучит суперски.
Уилл хохочет и смотрит на меня.
— Дорога!
Я лихорадочно указываю вперед, и он вновь сосредотачивается на езде.
— Я бы дал тебе прокатиться, но боюсь, ты его разобьешь.
— Ну, спасибо на добром слове, — саркастически отвечаю я. — Здесь направо.
Наконец мы въезжаем на дорожку прямо перед бабушкиным домом. Уилл высовывается в окно.
— Мило, — комментирует он, оглядывая здание.
— Вид отсюда просто потрясающий, — сообщаю я.
Входная дверь открывается, и выходит бабушка.
— Хочешь зайти, выпить чего-нибудь? — предлагаю я.
Он отстегивает ремень.
— С удовольствием.
Уилл вылезает из машины, и я веду его навстречу широко улыбающейся бабушке.
— Бабушка, это Уилл, — говорю я по-английски.
Вчера вечером я рассказывала ей о нем, правда, умолчала о своих чувствах. И сейчас она приветствует его как старого друга и провожает нас на кухню. Дедушка с бабушкой жили в этом доме на протяжении многих десятилетий, а пять лет назад дедушка умер от сердечного приступа в возрасте восьмидесяти семи лет. Для них двоих дом был достаточно просторным, но в данный момент, когда нас в кухне трое, у меня начинается приступ клаустрофобии.
— Что будете пить? — спрашивает бабушка по-итальянски.
— Может, возьмем по стаканчику воды с мятой и выйдем на террасу? — предлагаю я и перевожу для Уилла. — Ты не замерзнешь?
— Я нет, а ты?
Он как бы мимоходом проводит по моей руке.
