— Подбросить тебя до гостиницы? — спрашивает Уилл через полтора часа, в половине седьмого.
— Да, было бы здорово. Сегодня у нас вторая смена. — Вторая — то бишь та, что в восемь. С похмелья не лучше, чем первая.
Уилл заезжает на стоянку.
— Тебе лучше выйти первой, — предлагает он.
Я дотрагиваюсь до ручки, но он тянет меня назад.
— Если сегодня у нас не получится нормально поговорить, завтра позвоню.
— Хорошо. — Я отворачиваюсь, чтобы выйти.
— Дейзи…
— Да?
Положив руки мне на плечи, он привлекает меня к себе и целует.
— Увидимся.
— Пока.
— Ну что тебе, лишнего маффина жалко? Я тут с голоду помираю! — Толстый американец передо мной разражается смехом, пока я, подавив зевок, пополняю коллекцию кондитерских изделий на его тарелке шоколадным кексом. Позади него в гостевую зону входят родители Уилла, и я непроизвольно деревенею, вручая гостю блюдо.
— Спасибо, плюшка! — И, прежде чем уйти, толстяк снова заходится в хохоте. Рассеянно наблюдаю, как Трасты останавливаются поговорить с Лорой.
Утром Уилл и Лора прибыли на трассу вместе, и он не встречался со мной глазами. Лора выглядела безупречно в синем сарафане с белой каймой и белых туфлях на каблуках, и я уверена, что все здесь сочли их с Уиллом идеальной парой. При виде нее на меня накатывает волна ревности, за которой тут же следуют угрызения совести при мысли о том, что произошло накануне ночью.
Но вскоре ревность одерживает верх. Лора не похожа на женщину, переживающую, что вот-вот утратит любовь всей своей жизни, и ее уверенность меня беспокоит. Если она не волнуется, должна ли волноваться я?
Обдумываю, смогу ли выдержать просмотр гонки из гаражей в присутствии Лоры и родителей Уилла, когда Фредерик принимает решение за меня:
— Девочки, вы нужны в боксах. Соберите все необходимое на кухне, хорошо?
К тому времени, как мы добираемся до гаражей, Лора и Трасты уже расположились на половине Уилла. Раздражение и ревность переполняют меня, пока я разворачиваю мобильную кухню, они же втроем увлеченно болтают, не обращая на меня никакого внимания.
— Пойдем, посмотрим, нет ли в толпе знаменитостей, — предлагает Холли, зная о моих страданиях. Я с радостью следую за ней.
Когда мы перелезаем через стену, отделяющую боксы от стартовой решетки, меня вдруг посещает мысль о том, что где-то на трассе может быть Джонни Джефферсон, ведь это его домашний Гран-при, но, к счастью, бывшего нигде не видно. «Это было бы последней соломинкой», — размышляю я, хотя имей я выбор между присутствием здесь Джонни или Лоры, без колебаний предпочла бы Джонни. Считаю это доказательством того, что окончательно им переболела.
