Змей закатился дробным смехом, и эхо тысячекратно повторило его раскатами под высокими сводами пещеры. Закричав от ужаса и горя, Сашка проснулась.
Какое-то время она лежала, не в силах пошевелиться, все еще находясь под властью сна.
– Приснится же! Старая ведьма, – пробурчала она, стараясь поскорее избавиться от наваждения.
В палатке уже никого не было. Сашка наскоро умылась в тазике с прохладной водой и выглянула из шатра. В лагере все занимались повседневными делами: варили на кострах похлебку, осматривали и чистили оружие. Весть о предсказании Леборхам уже разнеслась по лагерю, и гостью провожали любопытными взглядами. Тобиаса нигде не было видно. Послонявшись без дела, Сашка спросила о нем у паренька, который нес полный котелок воды.
– Он, как обычно, на охоте – еще до рассвета ушел, – ответил тот. «Вот уж исполнительный надсмотрщик», – весело подумала Сашка.
Вдруг откуда-то справа раздалось ржание. Оглянувшись, девочка увидела на выгоне с десяток лошадей и не поверила своим глазам – среди них был ее Серый! Она со всех ног бросилась к загону и налетела на что-то огромное, упругое и разноцветное, как надувной мяч.
– Ох, разрази меня гром, что за пикси здесь резвится?! – пророкотал густой бас над ее ухом. Сашка подняла глаза и увидела настоящего великана. Белесые патлы торчали во все стороны, как солома из огородного пугала. Бледно-голубые глаза озорно блеснули.
– Ты кто такая? – грозно прогремел он.
– Я так просто, – растерянно пробормотала Сашка.
– А я – Гарпункль. Что, Так-Просто, лошадки мои понравились?
– Да, очень, – сказала Сашка. – Особенно вон тот, серый в яблоках.
– А-а-а, этот, – протянул Гарпункль. – Да, он хорош. Только нрава буйного. Ильстрем его для себя приберег.
– Что, осваиваешься? – Ильстрем подошел неслышно и услышал обрывок их разговора.
– Да, – потупившись, сказала Сашка.
– Ну, Гарпункль, давай еще раз попробуем объездить этого жеребца. Снова сбросит – ну и пес с ним, сбагрим на воскресной ярмарке.
Гарпункль с некоторой опаской приблизился к Серому и, взяв его под уздцы, подвел к Ильстрему. Увидев Сашку, конь бешено заржал, взвился на дыбы, и толстяк с проклятиями повалился на землю, как огромный неповоротливый ванька-встанька.
– Берегись, затопчет! – громко крикнул он. Но конь присмирел, положил голову Сашке на плечо и тихонько всхрапнул. Непрошеные слезы брызнули у нее из глаз.
– Ну и дела, – только и смог произнести обескураженный Гарпункль, отряхивая панталоны. А Ильстрем раскатисто рассмеялся и сказал:
