— Нет, я тролль, — ответила Зеленая Женщина.
— Да, знаю — ты троллина принцесса, — кивнула Сольвейг. — И я тобой была, когда с тобой был Пер.
Зеленая женщина внимательно на нее посмотрела и пришла к выводу:
— Похоже, Солнышко, что троллям ты родня… Так чувствовать не могут человечки.
— Мы — дети Бога, вы — исчадья ада! — неуверенно воскликнула Сольвейг.
— Вот только этих глупостей не надо! — уверенно пресекла ее троллица. — Пред богом все равны, а он один на всех, кто верует в него. А прочим он не нужен… Неужто, мною став, ты опускалась в ад?
— Нет, — тихо ответила Сольвейг, — он меня любил, а это так прекрасно…
— Вот и меня не суй в свой ад напрасно!
— Не буду, ты прости.
— Меж нами что за счеты! — усмехнулась Зеленая Женщина.
— Но, все же, где мой Пер? — вернулась к главной теме Сольвейг.
— Увы, не твой, а наш, — вздохнула троллица. — Да и не наш, а свой… Принадлежат себе вовек такие Перы… Лишь ветерок подул — поднялся, улетел… Теперь ищи-свищи — навряд ли досвистишься.
— Но я ж к нему пришла!..
— И я явилась тоже… Страшна ты чистотой, а я не вышла рожей… Ты — женщина-мечта, мечте нельзя сбываться… Он, убежав, тебя от смерти уберег. И будет вновь мечтать безудержно о встрече.
— Ну, что ж, я подожду, зажгу в окошке свечи, чтоб отыскал он путь, когда пойдет домой, — кивнула Сольвейг. — Так, значит, ты его себе вернуть хотела?
— Да нет, отдать сынка, чтоб повзрослел немного… Не сын, а Пер. Но дура, как и ты — не для него дорога.
— Неужто с сыном ты легко бы так рассталась? — удивилась Сольвейг.
— Не знают тролли истинной разлуки: нас связывают чувства, а не руки, — таинственно улыбнувшись, ответила троллица. — Мы рядом с ним всегда, как с Пером ты бываешь временами.
Сольвейг опять присела перед ребенком.
— И, правда, Пера сын… Его глаза, улыбка… И взгляд из-под бровей, мечтательный и зыбкий… Над озером туман, и свет луны в тумане… Оставь сыночка мне! Мы будем вместе ждать…
— А ты в своем уме?
— Наверное, а в чьем же? — пожала плечами Сольвейг, захваченная, как ей показалось, спасительной идеей. — Ведь Пер любил меня, тебя лаская в страсти. Я в духе тоже мать ребеночку отчасти…
— Что ж, в этом что-то есть, — задумалась троллица. — Зачат от человека, он должен от людей в душе дождаться света… Свет троллей негасим, его мы не оставим… А ты ему открой свои людские тайны. Он нас соединит… А может быть погубит, поскольку он Фенрир…
— Волчонок крепкозубый, — ласково улыбнулась Сольвейг.
— Останешься ты с ней? — спросила троллица сына.
