– Верно, – признала Пэм, – он смотрит на тебя как на соперника. Он пытается подчинить тебя, потому что не может или не хочет тебе доверять – пока. – Помолчала и закончила: – От тебя зависит, насколько улучшатся ваши отношения: он ведь цыпленок, а ты человек.
Так что мне нужно не жаловаться, а взять дело в свои руки, если я хочу, чтобы мне жилось лучше.
Шел декабрь. В новом доме я жил уже больше полугода. Но птица по-прежнему жаждала моей смерти, а я по-прежнему представления не имел, какие продукты лежат в кухонном шкафчике. Время от времени я видел, как кто-нибудь из девочек открывает в нем ящик и достает оттуда чипсы или крендельки – а я и не знал, что они у нас есть. Холодильник был доверху набит всевозможными соусами, салатами и соками, и я физически не мог засунуть туда хоть бутылочку «Гаторейда»[61] или минеральной воды. Иными словами, всякий раз, когда мне хотелось сделать глоток воды, приходилось спускаться в подвал. По всему дому были расставлены лошадки, через которых девочки то и дело скакали, а я все время спотыкался. Моя расческа – если ее вообще удавалось отыскать – была вся в длинных светлых волосах, а зубная щетка нередко оказывалась мокрой без моего участия. А стоило мне зайти в ванную, кто-нибудь, словно по волшебству, тут же начинал туда стучаться. Телевизор, на который я выбросил бешеные деньги, они полностью захватили себе.
Последний пункт проиллюстрирую примером. «Ред Сокс» предстоит игра с «Янкиз», которую им во что бы то ни стало необходимо выиграть. От своего места на стадионе «Фенуэй-парк» я давно уже отказался, чтобы больше времени проводить дома. Когда же я хочу посмотреть хоть несколько моментов игры по телевизору, оказывается, что девочки смотрят «Все тип-топ, или Жизнь на борту» и никак не могут пропустить ни полсерии, хотя я уверен, что эту самую серию они уже видели три дня назад. Дети дружно пищат. Они прячут пульт. И они не намерены с этим шутить. Кончается тем, что я смотрю матч на маленьком экранчике, у себя в кабинете, а рядом лежит мой пес. Когда наступает решительный момент и в дело вступает Дастин Педройя[62], в двери просовывается головка Каролины и она пищит:
– Пойдем, Брайан. Мы ложимся спать. Расскажи нам что-нибудь.
Я начинаю колебаться.
– Ну, идем же, Брайан, некогда.
Я выхожу из кабинета и слышу, как неистовствуют зрители на стадионе, а комментатор Джерри Рими кричит о том, что лучшего удара он в жизни еще не видел.
– Брайан, ну серьезно, идем! Нам же ложиться пора.
