- Мы не обнаружили никаких доказательств, которые могли бы опровергнуть эти показания, - сказал председатель суда. - Предварительное следствие отнеслось со всей добросовестностью к поставленной задаче и задним числом просмотрело даже программы радиопередач в указанные часы, установив, что большинство радиостанций, которые принимал приемник подсудимого, и впрямь передавали сообщения, а не музыку. Этот незначительный факт - ибо кто из нас помнит такие мелочи! - говорит не только о правдивости показаний подсудимого - суд с превеликим удовольствием отдает ему в этом должное, он говорит также о том, что в эти часы подсудимый был в здравом уме и твердой памяти, был внимателен, иными словами, отнюдь не находился в состоянии переутомления или отключения, как это может показаться нам теперь. Впечатление человека, потерявшего чувство реальности, подсудимый произвел уже потом на первых свидетелей, в частности на унтер-офицера полиции, который столкнулся с ним несколькими часами позже на берегу озера. Унтер-офицер в первое мгновение счел подсудимого пьяным... Я вас слушаю, господин прокурор.
- Хочу задать только один вопрос, - сказал прокурор. - Подсудимый! Когда вас спросили на первом допросе: "Не выпили ли вы в тот вечер?", вы ответили: "Нет, для этого у меня не было причин, ведь я не ощущал недомогания". Хотели ли вы сказать тем самым, что употребляете спиртное только лишь в лечебных целях, как лекарство?
- Да, я хотел сказать приблизительно это.
- Стало быть, вы никогда не пили за компанию или для собственного удовольствия?
- Нет, пожалуй.
- Были ли какие-то особые основания для того, чтобы вы стали трезвенником?
Нет, особых оснований подсудимый не имел. Просто он чувствовал, что алкоголь дезориентирует его.
- В чем именно?
Внушает ему ложные надежды и тому подобное. Чувства, которые доводят до отчаяния.
- У вас есть печальный опыт в этом отношении?
- Да.
- Спасибо.
Председатель суда опять взял слово. Подводя итоги вышесказанному, надо отметить, что анализ двух часов в доме подсудимого - от восьми до десяти вечера - не только не дал никакой косвенной улики против него, но и не представил ни малейшего психологического основания для последующего события.
- Вы, стало быть, подтверждаете, подсудимый, что ваша жена около десяти вечера сложила свое шитье, встала, пожелала вам спокойной ночи и сразу отправилась наверх?
И еще: поцеловала его и попросила не задерживаться слишком долго. Он вышел с ней вместе из комнаты, сперва подошел к входной двери, потом к двери, которая ведет из кухни на задний двор, убедился, что обе они заперты. В это время жена поднималась по лестнице. Свет на лестнице она погасила - выключатель был наверху; внизу было достаточно светло: дверь в гостиную стояла открытой. Они тушили свет не из соображений экономии, а потому что оба не терпели яркого электрического освещения. У них от него болели глаза.
