— Ку–ка–ре-ку–у–у! — Со всех сторон раздались ответные крики. Он снова захлопал по голым бокам и вытянув шею, возвестил еще громче: — Ку–ка–ре-ку–у–у!
Тетка Анна проснулась после первой песни и прислушалась. После второй она толкнула в плечо спавшего рядом мужа:
— Степан, а Степан!..
Тот недовольно отозвался:
— Чего еще тебе?
— Слышишь?
Петух за окном снова заорал свое «кукареку», а Степан проворчал:
— Ну и что?
Анна села на постели и полувопросительно сказала:
— Да ведь это наш Петька кричит!?!
Муж недовольно пробормотал:
— Ты же их вчера сама в крапиву бросила. Дохлых…
Петух за окном снова прокукарекал. Анна вскочила на ноги:
— Наш! Точно наш! — Подбежала к окну, раздернула занавески и сразу заголосила: — Ой–ой–ой-й! Степа–а–ан! Глянь–ко! Ой, матушки!
Муж от ее причитаний сел на кровати и потянулся:
— Ты чего голосишь, Анна?
А та заламывала руки:
— Ой, Степан! Да что же это творится–то? Посмотри!
Степан, шлепая ногами по крашеному полу, в трусах и майке подошел к ней и выглянул. Возле окон гуляло ощипанное стадо. Багрово–синие тельца с длинными пупырчатыми шеями старательно склевывали что–то с травы. Но вид их красавца–петуха заставил даже флегматичного Степана сесть на стул и схватившись за голову руками, простонать:
— Господи–и–и-и!!!
Вдруг он подскочил на стуле и прошипел плачущей жене:
— Пошли быстрей! Хоть в сарай загоним, пока в деревне не увидели. Ведь на смех поднимут — живых ощипали!
Анна моментально накинула на ночную рубашку шаль и выскочила на улицу. Степан уже открывал ворота в сарай. Вдвоем они принялись загонять несчастных птиц внутрь. Замерзшие куры с радостным кудахтаньем устремились к теплу. Петух, клохча, важно шагал сзади и гордо озирался вокруг…
Но деревня и есть деревня. Об ощипанных заживо курах узнали все и часто, смеясь, спрашивали:
— Степан! Что это ваши куры не гуляют? Вы, видно, их хорошо ощипали, хоть в супчик…
Сомов молча проходил мимо шутников. Лишь к началу осени полуобросшие пером куры с петухом были выпущены из темного сарая.
После этого случая ни один пьяный и близко не мог подойти к дому Сомовых. Петух моментально набрасывался на него, бил крыльями и клювом. Грозно кудахтал. Снова и снова нападал, взъерошив перья на шее и теле. И как бы ни был пьян мужик, он поворачивал назад. А петух еще долго глядел ему вслед, грозно клохча.
декабрь 96
