Неужели она воспользовалась моим состоянием? Неужели же она меня опробовала? Интересно, как она это делала?
Пока мылась под душем, то мне почудилось, что губочки натружены, как будто бы я ими наигралась. — Неужели она? Мелькнуло в голове. — Неужели мой план сработал. Вечером я снова.
— Женя ты не хочешь со мной ни о чем поговорить? Ты была со мной этой ночью?
— Иди ты знаешь куда, Юлька! Только не говори мне, что ты сегодня снова на ночь будешь в отключке. Ты что же? Наркоманкой становишься? Те тоже все время в отключке.
Я снова повторяя тот же трюк. На ее глазах выпиваю из бутылочки и при этом успеваю, пока не отключаюсь ей сказать, что у меня слегка губки натерты.
— Так что ты сестричка сегодня их не сильно–то дергай и не терзай, как вчера, а лучше займись…. И снова я в отключке.
— Юлька! Юлечка, проснись, сестрица! Ты в порядке? С тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю пока. Ничего не могу понять. Вот же, как я отключилась! А ты со мной спала, или одна? — Задаю ей такой простой вопросик.
И тут я вижу, как Жека растерялась! Засуетилась, прячет глаза, буркнула что–то сердито и тут же вышла из комнаты. — Вот это да! План–то мой начинает действовать!
Я еще раз так изводила себя. Наконец–то я услышала от нее в одно утро.
— Юлечка! Родная моя, пора вставать деточка!
— Поцелуй меня родная! Мне хорошо было с тобой этой ночью. — Беру ее на понты. — Я хотела проснуться и все время ждала утра, чтобы тебя поблагодарить за все, что ты во сне делала мне приятное.
— Ты правда, так чувствовала? Ты что же, почти не спала, притворялась?
Вижу ее взволнованное лицо и блестящие, тревожные глаза. Она нервничает, схватила за чем–то уголок пододеяльника и крутит его, собирая в маленький жгутик.
— Я… я… — А потом она наваливается на меня, и сквозь слезы ее, слышу.
— Прости меня, родненькая, прости. Ты моя самая родная, самая, самая. Я дура! Нет, не перебивай меня, дай мне все сказать до конца!
Это она уже говорит, приподнявшись и рассматривая меня в упор. При этом я вижу, что она не на шутку растревожена и что в ее глазах появилось что–то такое, чего я ждала, сама не понимая, не веря себе, что увижу когда–нибудь это в ее глазах. Она секунду смотрит, а потом зарывается лицом рядом с моей головой в подушку и говорит оттуда глухо.
— Сначала я даже не знала, что мне с тобой делать. Ты завалилась, и мне даже показалось, что ты прямо не дышишь. Я даже стала слушать твое сердце, как оно стучит. Привалилась на тебя, обняла и вот тогда я поняла, что теперь я все могу сделать с тобой, что захочу.
